— Ага! А ты где?

В трубке забулькало и гортанно защелкало.

— Но мы сейчас в рейс уйдем, — вернулся к русскому языку папа, — связи снова не будет. Все, лимит заканчивается. Целую! В клинику уже звонил…

Папа отсоединился, Африка снова стала далекой и недоступной.

Яблоки и апельсины, ага, как же.

Да они тут на вес золота.

Выгребную яму я на эти деньги сделаю, вот что.

Тетушкин, закрытый пока бутик, был маленьким щитовым вагончиком, обшитым белым профлистом (чтоб не подожгли злые, завистливые люди). Посередине красовалась дверь с крылечком. По обе стороны от крылечка — окошки, закрытые сейчас глухими ставнями.

Над дверью красовалась вывеска: «Версаль», — а тетя Неля была его королевой.

Он стоял в самом центре, в ряду таких же версалей, напротив музыкальной школы и аптеки.

Я дошла до белых зданий районной больницы, за ними тянулись старые деревянные двухэтажки. Балконы их тоже утопали в цветах. И отовсюду был виден Байкал! Его закругление на северной оконечности, светлую песчаную косу, бурый осенний ковер торфяных болот. Среди болотных марей на островке торчала какая-то станция, похоже, телевышка.

А я вышла к терему, украшенному крытой лестницей причудливой архитектуры, ведущей на второй этаж. И вывеской, под стать лестнице: «Простое товарищество — содружество предпринимателей ВИСТ. Производственная база». Здесь можно было продуктов подешевле купить, если подняться в магазинчик на втором этаже.

С лестничной площадки все вокруг было видно еще лучше.

Дяди-тетин двор красовался как на ладони. За огородами на болоте виднелся не то пионерлагерь, не то турбаза.

Над озером парило яркое крыло. Кто-то, пользуясь выходным днем, занимался кайтингом.

Летом весь поселок целыми днями там, на песочке, ведь в Нижнем один из лучших пляжей на Байкале. В Северобайкальске уже не то, камни, сразу начинается глубина, вода всегда холодная. А здесь плотное песчаное дно полого уходит далеко-далеко, вода на мелководье прогревается. Байкальский загар для меня — самый стойкий, я помню, как мы позапрошлым летом совсем недолго гостили в Нижнем, а загорелой спиной я щеголяла до Нового года. Когда же папа вывез нас на Черное море, и мы вернулись, как негритята — пара взмахов мочалкой дома — и загар сполз, словно грязь.

Я глянула, сколько сейчас времени — уже вполне можно было идти, не боясь никого разбудить. В вистовском магазине купила рулетик к чаю и спустилась к дому дяди и тети.

Там царила непривычная суета: тетя Неля собиралась в дорогу.

Сентябрь для ее торговли был, в общем-то, не очень прибыльным месяцем. После летних отпусков денег у всех мало, да еще детей в школу нужно собрать, не до себя — оборот тетя и делала как раз на школьниках. А тут что-то случилось, не то большой юбилей у кого-то, не то еще какое-то важное событие, разобрали наряды подчистую, нужно было ехать за новыми.

Тетя собиралась обернуться меньше чем за неделю: поездом до Тынды, потом от Тынды другим до Благовещенска. Там на китайскую сторону и день-два закупать товар. Самое дешевое и блестящее. И домой тем же маршрутом.

Сейчас она обзванивала своих постоянных клиенток, чтобы собрать персональные заказы.