— Тетя Неля, — грустно сказала я, прерывая рассказ о родственнике, которому отняли ногу, а потом дали некачественный протез, который натирал, и остаток ноги загноился, в общем, дело изначально было труба, помер родственник, как и все, о ком тетя рассказала до этого. — Я так хочу у вас поселиться, но не могу.

Наступила гробовая тишина.

— Я же участвую в экологической программе для школьников. Московской, — начала вдохновенно врать я, потому что отступать было некуда. — В рамках этой программы я занимаюсь орнитологией и ихтиандрией. И биоценозом рек и болот. И должна вести дневник наблюдений, делать научные записи, ранним утром и поздним вечером. Обязательно, в течение года минимум. Я буду жить в папиной избушке в Душкачане, потому что там идеальное место для исследований. Утром буду на маршрутке приезжать в школу, вечером уезжать обратно. Уроки делать в школьной библиотеке.

Ни в какой программе я, конечно же, не участвовала и что такое «биоценоз» точно не помнила. Хотя смутно догадывалась, что это слово вполне может стоять рядом с реками и болотами.

Но я лучше буду одна жить в нашей избушке, буду ездить каждый день, а понадобится — так и пешком ходить!

Это лучше, чем слушать каждый день бесконечные истории тети Нели о разных горестях и ждать, когда же вечером диван освободится для ночлега.

Похоже, и папа был в шоке, и тетя Неля.

А вот дядя Гриша обрадовался, и обрадовался искренне:

— Вот молодчина, Алиска! — закричал он. — Этак и нобелевку получишь со временем! Давай, пиши свою программу, тут у нас для науки самое раздолье. Рыбы — во! Птицы — во!

— С ума сошел! — привычно взвилась тетя Неля, приходя в себя. — Молодая девушка, одна, у чертей на куличках. Да ее же топором по голове тюкнут и все, народ сейчас сам знаешь какой! Помнишь, пять лет назад одна девчонка с дискотеки шла, с Половинки? Нашли потом в кустах.

— Да по сравнению с городом здесь тихо, все на виду, — попыталась я успокоить тетю Нелю.

Тем более, что вряд ли я буду ходить по дискотекам…

— А чо, — поддержал меня дядя Гриша. — Душкачан — не Половинка. Дом пока еще крепкий, теплый. Рамы вторые в чулане стоят. Картошкой весь огород засажен, еще и не копали. Сахару мешок я привезу. Хлеб в душкачанском магазине продается, да и в Нижнем можно брать. Дрова — пока есть, а там сообразим машину-другую. Проведывать будем. Нельзя, Неля, поперек науки идти!

Я понимала радость дяди Гриши — если я буду жить в Душкачане, у него появится законный повод туда наведываться чаще, рыбачить…

— Андрей, но хоть ты-то скажи! — обернулась к папе за поддержкой тетя Неля.

Папа внимательно смотрел на меня.

— Идея неплохая, — сказал он, помолчав. — Ничего страшного я, во всяком случае, не вижу. Если это, конечно, не отразится на учебе.

Я вздохнула. Не знаю, отразится ли на учебе моя одинокая жизнь в Душкачане, но то, что в этом доме я буду заниматься чем угодно, только не уроками — это уж точно.

Тетя Неля еще поломалась, позволяя себя уговаривать, но губы перестала поджимать, идея отселить меня подальше ей пришлась по душе.

— Пирог с рыбой к обеду испеку, — решила она.