В районе леса были, и, кроме кадровых разведчиков и диверсантов, действовал еще один отряд, самоорганизовавшийся из окруженцев и местных жителей, горевших желанием бить врага. Но он располагался на другом конце района. Там места поглуше, леса почти дремучие, немцы туда соваться боялись. И чтобы прочесать такие леса, дивизия нужна, но немецкие солдаты нужны фюреру на фронте.

Порядок в немецком тылу поддерживали полицейские, зондеркоманды и немногочисленные, но очень жестокие отдельные полицейские батальоны. Немцы комплектовали их по национальному признаку, скажем, украинцы или литовцы, и транспортом перебрасывали в чужие республики. Латыши бесчинствовали в Белоруссии, а украинские националисты расправлялись с жителями польских поселений.

В 1939–1940 годах Красная Армия совершала так называемые освободительные походы, присоединив к СССР земли, отторгнутые у Румынии, Венгрии, Польши. Гитлер и Советы даже заключили секретное соглашение, названное пактом Молотова – Риббентропа.

Только на следующий день в село заявились перепуганные селяне и староста. Они рассказали, что на них напали партизаны и было их много. Полицейских сразу застрелили, те и сопротивления оказать не успели. Ездовых и старосту в лес завели, держали их под охраной. А лошадей и подводы с грузом увели. Вернули утром пустыми и велели возвращаться домой. Селяне и тому рады были, что живыми остались.

А вот староста был удручен – продналог никто не отменял. Он уже собирался звонить бургомистру, жаловаться, однако понимал: приедут немцы на грузовиках и отберут все. Да и партизаны предупредили: будешь бесчинствовать, людей обижать – повесим принародно на площади перед управой.

Староста был напуган. Люди из леса выучкой и оружием на партизан не походили – таких, какими он их себе представлял: бородатыми и патлатыми бандитами. После неожиданной встречи у него даже мысль мелькнула – зря он в старосты полез. Война может окончиться поражением немцев, и как тогда ему жить? О сталинских «чистках» он знал не понаслышке, его отец, как кулак, был сослан в Сибирь. Для большевиков он теперь предатель, заслуживающий смертной казни.

После некоторых размышлений староста решил все бумажные деньги – оккупационные марки, советские рубли, имевшие хождение на базарах, даже дойче-марки – обратить в золото. Желтый металл – твердая валюта при любой власти и режиме, с ним его примут в любой стране, в той же Швейцарии.

А теперь он отважился еще раз пройти по дворам, для убедительности взяв с собою полицейских. Позвонил бургомистру, поплакался, что сам едва жив остался. И бургомистр, сам из русских, противник Советской власти, нашел соломоново решение:

– Ты, Никандр Капитонович, потряси своих деревенских. Не последнее ведь забрал, знаю. В амбаре все запри, мне телефонируй. А я следующим днем к вам в село машины вышлю, с немцами. В городе тыловая часть стоит, уж пару грузовиков и отделение солдат на день выделят.

Староста обрадовался и, прибежав к Сергею, рассказал о плане бургомистра. Надо ли говорить, что на следующий день об этом плане узнали в отряде?