Проходит минута, за ней вторая, и, наконец, девушка слегка отстраняется и видит в серебристых отсветах луны расплывающееся влажное пятно на моей груди:

— Ой… — Шепчет она и громко сглатывает. А затем поднимает на меня испуганный взгляд. — Простите… простите меня!

И её распахнутый взгляд мгновенно проясняется. Зрачки сужаются, мягкие губы взволнованно приоткрываются, и Алиса тихо вздыхает.

Я вижу, что наступает самый подходящий момент, чтобы расцепить наши руки, но делаю это медленно и осторожно.

— Ничего страшного. — Произношу я.

И не узнаю собственный голос — такой он хриплый и низкий.

Прежде, чем сделать шаг назад и окончательно разъединиться, я сжимаю в своей ладони её маленькую ладонь. Секунда, и наши пальцы, соприкоснувшись напоследок самыми кончиками, теряют друг друга в холодном осеннем воздухе.

Девушка продолжает сверлить меня взглядом, будто ждёт какой-то реакции. Неловкая пауза затягивается. Вдруг её щёки вспыхивают, и она стремительно прячет глаза, принимаясь быстро утирать с лица слёзы:

— А… а зачем вы пошли за мной, доктор?

— Вообще-то, — я прочищаю горло и нервно взъерошиваю пальцами волосы, — я вышел подышать. — Я быстро возвращаю причёске опрятный вид. — Но… если бы увидел, что одна из моих пациенток поднимается на крышу, то в любом случае пошёл бы за ней. Неважно, что она собирается сделать: покурить, освежиться или… — Я с укором кошусь на парапет и качаю головой.

Будто специально, угрожающе начинает завывать ветер.

Алиса ёжится, прячет шею в воротник моей куртки.

— И-и… часто вы сюда выходите? — Спрашивает она, взглянув мне в глаза.

Мне нужно куда-то деть руки. Если бы девушка смущённо улыбнулась, мне было бы легче, но у неё до неприличия сексуальный взгляд, даже если она и не подразумевает ничего подобного.

— Бывает. — Признаюсь я. — Здесь никто не отвлекает.

Алиса будто хочет согласиться и кивнуть, но медлит. Изучает меня.

— Я не собиралась прыгать. — Вдруг сообщает она.

Её слова уносит ветер, и я гадаю, не послышалось ли мне.

— Я просто хотела убедиться, что всё ещё хочу жить. — Добавляет девушка.

— Почему? — Хмурюсь я.

Мне хочется пообещать, что я её вылечу, и что всё будет хорошо, но язык примерзает к нёбу от волнения.

— Переживаю, смогу ли поднять ребёнка одна. — Теперь она улыбается, но я за эти несколько дней успел изучить её достаточно хорошо, чтобы смело утверждать — это не настоящая улыбка.

Когда Алиса улыбается по-настоящему, у неё светятся глаза. Они наливаются прозрачным зелёным светом, игриво блестят, а на щеках девушки в этот момент проступают милые ямочки, так что сопротивляться её обаянию становится практически невозможно — мгновение, и ты уже улыбаешься в ответ.

— Если вы хотите, мы сообщим отцу будущего ребёнка. — Предлагаю я, окончательно возвращая обращение на «вы» в наш диалог. — Я лично позвоню ему и попрошу приехать.

В эту же секунду Алиса смотрит на меня так, что я начинаю ощущать себя идиотом. Ей будто жаль меня. Но на самом деле, себя — потому, что тут же она качает головой:

— Нет у него никакого отца. — И с той же вымученной, фальшивой улыбкой пожимает плечами. — Просто нет.