— Извини, — хриплым голосом шепчет Вадим, входя в меня до предела.

— Продолжай, — молю я, подаваясь на встречу.

Всё моё тело взрывается от ощущений. Кажется, будто наэлектризован каждый сантиметр кожи. Будто оголён каждый нерв, будто во мне открывается какая-то новая гипер-чувствительность.

— Хорошо. — И он продолжает.

Мы двигаемся в диком, лихорадочном темпе. На нас одежда, но я чувствую Вадима всем телом, каждой своей клеточкой, изнутри и снаружи.

Мы судорожно вдыхаем и выдыхаем, отчаянно целуемся и исследуем друг друга руками. Наши поцелуи заглушают крики и стоны, которые могли бы напугать соседей. Ладони Вадима скользят по моему животу, шарят в складках одежды, находят грудь, ласкают, и я закрываю глаза, снова теряясь в пространстве.

Пусть это никогда не заканчивается!

Но жёсткий ритм стихает, он становится медленным, и я кусаю мужчину в плечо, требуя вернуть всё, как было. Прижимаюсь сильнее, выгибаю спину, требовательно впиваюсь ногтями в его ягодицы, буквально вдавливая его в себя. Вадим ускоряет темп, и я кусаю губы, чтобы не стонать в голос. Мужчина сжимает меня в объятиях, придерживает мои бёдра и входит ещё глубже, ещё сильнее. Быстрее.

Чёрт, чёрт, чёрт…

Ох, ты Боже…

— Да! — Выкрикиваю я, чувствуя, что не продержусь больше и секунды.

Стону, ловлю ртом воздух и дрожу. Моё тело напряжено так сильно, что, кажется, будто меня заживо пожирает огонь. Пламя рождается где-то внизу живота, разрастается и распространяется уже везде. Мне так хорошо, так щекотно, так приятно, больно и сладко одновременно, что я не понимаю, что со мной происходит.

— Алис? — Шепчет Вадим мне в губы. Всматривается в моё лицо, замедляет ритм. В его взгляде беспокойство, а мне с трудом удаётся сфокусироваться, чтобы разглядеть это. — Тебе плохо? — спрашивает он.

А я лежу под ним, потная, счастливая, тяжело дышу и чувствую, как острое наслаждение опять неумолимо переходит в острое возбуждение.

— Мне хорошо. — Выдыхаю я. — Очень. Очень хорошо…

Целую его, прикусываю его губы, крепко сжимаю его в объятиях, и мы продолжаем. Снова и снова.

— Я позвоню. — Слышится сквозь сон утром.

Чувствую, как губы Вадима касаются моей щеки.

— Мр-р… — Пытаюсь что-то ответить я.

Под одеялом так тепло, так комфортно, что не хочется вылезать.

Щёлкает замок двери. Он уходит.

Мой будильник звонит только через час. Я сажусь, потягиваюсь и улыбаюсь тусклым, утренним лучам солнца. Обвожу взглядом смятую постель и улыбаюсь снова. То, чем мы занимались вечером, было прекрасно, но то, как он обнимал меня, голую, во сне, как прижимался ко мне сзади, как грел теплом своего тела — лучше этого не может быть ничего, клянусь.

Я чувствую запахи кофе, овсянки и тостов, доносящиеся с кухни. Надо же, он приготовил мне завтрак, оставил на столе, а сам ушёл, дав мне поспать ещё часик. Ничего не могу поделать с тем, что улыбка сама растягивается опять от уха до уха. Если всё так и пойдёт дальше, то она останется в этом положении навсегда — надо привыкать.

Потянувшись, я зеваю. Беру халатик, накидываю на плечи и лениво встаю. Вчера мы позволили себе лишнего, но, на удивление, я чувствую себя превосходно. Я так не чувствовала себя ни дня с того момента, как узнала, что беременна. Чудеса!