Дочь заглянула ему через плечо:

— Если это список рекомендательной литературы мне на лето, папочка, то биографий я терпеть не могу, а остальное, кончив уже восьмой класс, давным-давно читала!..

— Это не тебе, — Звягин взъерошил ей светлую короткую стрижку.

— A-а, твоему неудачнику! Он еще не стал суперменом?

— Уже научился злиться, следить за собой, мечтать, кажется, начинает… Парень впечатлительный, пусть читает книги, укрепляющие дух: они заразительны. Не помешает.

Епишко честно читал Лондона, сидя в честно убранной комнате, когда Звягин ввалился к нему с шахматами и учебником для начинающих:

— Семь рублей сорок копеек — с тебя. Доставка бесплатно.

— 3-зачем мне шахматы? — удивился Епишко. — Я гантелями занимаюсь! — гордо добавил он, надувая грудь и топыря плечики.

— Дисциплинировать мышление. Уметь сосредотачиваться. Искать варианты и не зевать. Защищаться и добиваться победы. Игра древних владык, — а уж они понимали толк в судьбе. Расставляй!

И трижды разнес хозяина в дым, даже не трогая тяжелых фигур.

Через неделю Епишко, проработавший пол-учебника, неким чудом сумел свести вничью.

— Прогресс, — обронил Звягин. — Когда сумеешь выиграть, сделаю тебе один подарок. Не угадывай, не представишь.

Заинтригованный Епишко зашел раз-другой в Екатерининский садик, где на скамейках под сенью листвы разыгрывали баталии всевозможные любители шахмат: уж они-то знали и умели все. Настал день, когда он звенящим от торжества голосом объявил противнику мат.

— Ты смотри! — кисло признал Звягин. — Способности, что ли?

— Я еще в школе когда-то немножко играл, — сияя и конфузясь, утешил Епишко. — Вы просто в миттельшпиле попали в ловушку, это Алехин…

— Алехин, — пробурчал Звягин, — По утрам бегаешь?!

— Бегаю…

— А брюки кто гладить будет?!

— Я в понедельник гладил…

— Развел опять свинарник!

— Леонид Борисович, — осмелел Епишко, — а… подарок?..

— Обещал — сделаю. В воскресенье.

Но еще до воскресенья, когда на подстанции «скорой» он дремал в комнате отдыха после выезда на дорожное происшествие, его позвали к телефону.

— Леонид Борисович! — ликующе заорала трубка.

— Чего орешь на всю станцию? — спросил Звягин.

— Мне дали премию!!

— Государственную?

— И благодарность в приказе! К годовщине театра! И десять рублей!

— Ну и нормально, — сказал Звягин. — Так и должно быть. Поздравляю, Толя.

— А что это у вас там хлопает?

— Бригада на выезд поехала. Ну, будь, не занимай телефон.

Он протянул трубку в окошко диспетчерше Валерке, положившей ее.

— У вас радость, Леонид Борисович? — полюбопытствовала Валечка.

— Больной на поправку пошел, — ответил Звягин. — А что, Валечка, похож я на афериста?

Дело в том, что премия Епишко стоила ему двухчасового уламывания начальника пожарной охраны («Епишке благодарность?!») и разъяснительной беседы с директором театра, которому он пообещал достать дефицитное лекарство для жены; с них еще была взята клятва хранить тайну.

Что же до воскресного подарка, то он был преподнесен в ЦПКиО. Первый желтый лист слетал на песок аллеи. Епишко лизал мороженое, изгибаясь вопросительным знаком, чтоб не закапать брюки.