– Нет, – отрезала она и опустила голову под воду.

На следующий день я солгала, что мне нужно к врачу, и попросила тебя забрать ее из сада. Вместо этого я ходила кругами по супермаркету и ушла, так ничего и не купив. На подходе к дому у меня закололо сердце. Я с самого утра не выпускала из рук телефон, ожидая звонка.

– Ну, как дела? – сдавленно спросила я.

– Воспитательница говорит, день прошел замечательно. – Ты взъерошил ей волосы. Вайолет ела спагетти. Она подняла взгляд и всосала макаронину сквозь дырку от выпавшего зуба.

Перед сном, загружая ее одежду в стиральную машину, я обнаружила в кармане платья клок кудрявых белокурых волос. Мне стало неуютно. Потом до меня дошло, чьи они. Маленького, застенчивого, бледного Ноа с копной светлых кудряшек.

– Фокс!

– У меня для тебя сюрприз, – отозвался ты из гостиной. Твой голос звучал веселее обычного. Я сжала прядь в кулаке. Ты протянул мне маленькую квадратную коробочку. Я вспомнила – в тот день ты проходил ежегодную аттестацию. Тебя повысили и существенно увеличили зарплату. – Ты очень много для нас делаешь, – произнес ты и поцеловал меня в лоб. Я открыла коробочку. Там оказалась золотая цепочка с кулоном, на котором была выгравирована буква «В». Я приложила ее к шее. – Сейчас у нас непростой период, но я тебя люблю. Хочу, чтобы ты знала.

Ты стащил с меня кофту, сказал, что хочешь меня.

Волосы лежали в кармане джинсов. Когда мы закончили, я выбросила светлый клок в унитаз.

Утром, по дороге в детский сад, я спросила Вайолет, что случилось с Ноа.

– Он обрезал себе волосы.

– Сам?

– Да. В туалете.

– Что сказала воспитательница?

– Не знаю.

– И ты тут ни при чем?

– Нет.

– Ты меня не обманываешь?

– Нет, честное слово.

Наша дочь молчала. Мы прошли квартал. Наконец она произнесла:

– Я помогала ему отряхнуться, поэтому его волосы попали ко мне в карман.

Завидев Вайолет у входа в садик, Ноа подбежал к своей маме и уткнулся лицом в ее ноги. Он был побрит наголо. Вайолет невозмутимо проплыла мимо. Мама Ноа спросила его, что случилось. «Ничего», – прохныкал он. Она предложила ему высморкаться. Я сочувственно улыбнулась. У нее был усталый вид. Она вымученно улыбнулась и помахала в ответ, сжимая в руке использованную салфетку. Мне следовало бы подойти к ней и сказать: «Хорошо вас понимаю. Иногда бывают тяжелые дни» – однако ноги меня не держали. Я мечтала поскорее сбежать.

На обратном пути я думала о фотографиях со вчерашней выставки. О женщинах, стоящих за теми детьми. Ее мать выглядела совершенно нормальной. Такой же, как все.

В тот же день, уже вернувшись с Вайолет из сада, я зашла на кухню и увидела, как она стоит на стуле рядом с буфетом и водит пальчиками в банке с маринованными огурцами.

– Ты что делаешь?

– Ловлю китов.

Я взглянула ей через плечо: она старалась поймать последние несколько огурчиков, прятавшихся в зарослях укропа. Знаешь, они действительно были похожи на китов. У нее острый, цепкий ум. Иногда мне хочется забраться к ней в голову, чтобы выяснить, как же она мыслит. Страшно даже представить, что там можно обнаружить.