– Надо торопиться, а то ливень магвещам не на пользу, – заметил Костя Лихоманов, поглядывая на небо, где ворочались тяжелые тучи вперемешку с солнцем. Потом, глянув в сторону четырех придурковатых на вид юнцов, которые крутились поблизости, Костя крикнул: – Эй ты, глупая скотина! Может, хватит тут дырки в нас глазами сверлить, помог бы?

В ответ ему демон Османтус высказался очень замысловато, используя на полную катушку весь словарный запас тех личностей, тела которых временно занял.

– Он же Темничей демон, помогать чужим не станет. Хорошо, если мы потом еще с ним не столкнемся, – предупредил Матвей Горюнов и тихо добавил: – Что с профессором случилось, ты понял или нет? Есть мысли?

– Если уж у демоноборца их нет, откуда студентам знать, – без привычной веселости ответил Костя. – Мать говорит, что Темничи мстили за что-то Громовым. Еще говорит, что старый Темнич вернется, он и Елесину с собой притащит, а у той старые счеты со многими накопились за годы ее изгнания. Как жить дальше, вообще не понятно, слет еще этот в конце лета. Похоже, что начнутся в Братстве разборки, кто поддержал дочь Темнича, кто нет. Я вот не понимаю, что в тот день случилось. Знаю, что девчонка в неявь не зашла, план наш вообще оказался полной лажей. Почему? – юный некромант в недоумении развел руками.

– Я ее спрашивал – молчит, – ответил Матвей. – Говорит, спросите у Макса сами, а я ничего не помню. Спросил и его – Гром вообще ничего не ответил. Понятно, что раз он после гибели профессора вывозит магвещи отца, значит, мира и согласия между Темничами и Громовыми не наблюдается.

– Толстуха, которая вертится рядом с Тайкой, вообще орет на каждом углу, что Макс предатель! – Костя возмущенно фыркнул. – В это я в жизни не поверю, мы с ним выросли вместе, да он никогда бы…

– Эй, хозяева! – окликнул их грузчик, который только что выволок из подъезда старую полку для обуви и грохнул ею об асфальт. – Вам двойную плату платить придется. Вещички что, из чугуна у вас? Вчетвером шкаф еле затащили, вон как ось у машины просела, – он кивнул на колеса слегка покосившейся «газели».

– Доплатим, грузите, – махнул им Матвей и вполголоса добавил, обращаясь к остальным: – Без служебников паршиво, но лучше с остальным Братством на рожон не лезть. Хотя Максу вообще ничего хорошего ждать не приходится: после гибели отца защитных и служебных осталась четверть. – Матвей наблюдал, как, чертыхаясь, грузчики тащат по тротуару старую ободранную тумбу. – Его Диканские приютят, и магвещи тоже – надо будет потом зайти поддержать.

– Да, Машка… все-таки она с ним, даже после всего этого, – согласился Костя с едва уловимой печалью в голосе, и уже веселее добавил: – Любовь штука сложная… Эй! – крикнул он, увидав в окнах мелькнувшую фигуру. – Гром, давай закругляться, сейчас ливень хлынет!

– Еще отцовский стол остался, – отозвался Макс сверху. – Я вытащу его, принимайте. Но тут десятерых надо.

Костя с Матвеем бегом ринулись в подъезд, и старый ободранный стол, который весил раз в десять больше, чем ему полагалось, спустя какое-то время оказался на улице. Удивленные новой неожиданной тяжестью, грузчики, кряхтя и проклиная все на свете, принялись затаскивать его в «газель».