_{>^{>Рэвен добрался до камина и отодвинул медную решетку. Внутри камина было тело женщины.}}

Внутри камина было тело женщины, ногами оно касалось решетки, а голова скрывалась в трубе. Он подумал: «Если это та девушка и она мертва, я застрелю их обоих, я застрелю их так, чтобы они умерли не сразу и помучились».

Затем он опустился на колени, пытаясь освободить тело. Руки и ноги были связаны, старый бумажный жилет был забит между зубами, как кляп, глаза закрыты. Он вынул кляп, но не мог понять: жива она или мертва. Он ругал ее: «Проснись, сука, проснись». Он наклонился над ней, умоляя: «Проснись». Он боялся оставить ее. В кувшине не было воды, он не мог ничего поделать. Когда он разрезал веревки, то просто сел на пол рядом с ней, не спуская глаз с двери и держа в одной руке пистолет. Когда он почувствовал, что она дышит, ему показалось, что сам он начал жить снова.

Она не знала, где находится, и сказала:

— Пожалуйста, уберите солнце, оно такое яркое.

В комнате не было солнца, скоро уже станет так темно, что нельзя будет читать. Он подумал: сколько же они продержали ее там, и прикрыл ей глаза ладонью, чтобы защитить их от слабого света раннего зимнего вечера.

— Теперь я могу заснуть. Здесь воздух, — сказала она устало.

— Нет, нет, — возразил Рэвен. — Нам надо отсюда выбраться.

Но он не был готов к простому вопросу: куда?

— Ты не помнишь, кто я такой? У меня нет ничего, но я найду для тебя безопасное место.

— Я кое-что выяснила…

Он подумал, что она говорит о жизни и смерти, но как только ее голос окреп, она объяснила:

— Это был человек, про которого вы мне говорили. Чолмонделей.

— Так, значит, ты меня узнала?

Она не обратила внимания на его слова.

— Я догадалась, где он работает. В одной компании. Это его напугало. Он, должно быть, там работает в самом деле. Я не помню, как она называется. Мне надо вспомнить.

— Не волнуйся, — сказал Рэвен. — Все в порядке. Ты вспомнишь. Но как ты не сошла с ума?.. О господи, ты молодец!

— Я все время помнила. Я услышала, как вы ищете меня в комнате, а потом вы ушли, и я все забыла.

— Ты сможешь сейчас идти?

— Конечно, смогу. Нам надо спешить.

— Куда?

— У меня все продумано. Я вспомню. У меня было много времени, чтобы все продумать.

— Ты говоришь, будто совсем не испугалась.

— Я знала, что меня обязательно найдут. Я спешила. У нас мало времени. Я все время думала о войне.

— Ты молодец! — снова сказал он.

Она начала двигать руками и ногами так методично, будто следовала программе, которую сама для себя выработала.

— Я много думала о войне. Я где-то читала, не помню где, что дети не могут носить противогазов, потому что им не хватает воздуха. Там было мало воздуха. И от этого все становилось таким четким. Мы должны это остановить. Это, наверно, покажется глупым, не правда ли, нас всего двое.

— А еще о чем ты думала?

— А еще я думала о вас. Я жалела, что мне пришлось уйти и оставить вас одного, — ответила она.

— Я думал, что ты пошла в полицию.

— Нет, я этого бы не сделала, — ей удалось встать, опираясь о его плечо. — Я на вашей стороне.

— Нам надо выбраться отсюда. Сможешь идти?