А он обманул. Бросил. Предал. Не подумал о том, как ей без него.

А она, набитая дура, все не может его забыть.

Душа ее высыхала, словно ручей в зной, покрывалась колючим инеем, пылью, коростой. Внутри было пусто. Жила оболочка – красивая оболочка по имени Мила. А ее самой давно не было. И еще – она всех презирала. Мать – за овечью покорность. Алексея – за слабость духа. Мужа – за истовость к ней.

Она вообще презирала людей. Но и себя не возносила – все про себя понимая. Корыстная? Да. А вы как хотели? Холодная? Да! А потому, что сердце опалило и выжгло предательство. Неблагодарная? Да нет, здесь все нормально. И добро от Алексея она не забыла. И мужнину щедрость ценила. И свой покой, так зависящий от него.

Но все же только терпела. Его ласки она принимала прохладно, не противно, уже хорошо. Но не отвечала на них – много чести.

А он, горячий и нетерпеливый по рождению, по крови, оттого, что влюблен, почти был уверен, что холодность жены – всего лишь натура. Северная природа, где женщины сдержанны, да и вообще ведут себя с важным достоинством. Парвиз любил жену, готов был на все, лишь бы угодить, лишь бы понравиться. Ловил каждый добрый жест с ее стороны. И еще – боялся. Чувствовал, если что – уйдет. Уйдет, хлопнув дверью. И ничего с собой не возьмет. Она такая – гордыня превыше всего.

И вообще, эти русские женщины… Сколько их у него было! А так ничего и не понял…

Приближался его отпуск и время поездки домой. Парвиз нервничал – как воспримет его Снежную королеву семья? Родственные связи в семье были крепкими, но из дома он уехал давно, стал отрезанным ломтем. Родители смирились, что средний сын далеко и давно живет своей жизнью. Конечно, поправ устои семьи и страны, женившись на русской, на женщине другой веры, он если не оскорбил их, то сильно расстроил.

Но и утешение было – старший сын с тремя внуками и три дочери – красавицы и умницы. Две – тихие и семейные женщины, дай им бог! А вот за младшую волновались – младшая, Лейла, оказалась строптивой – настояла на учебе в Париже и стала совсем европейкой. Родителей не стесняется – ходит в брюках и, спаси Аллах, курит! Вот ведь кошмар!

Семья Патруди не была религиозной, но традиции все же соблюдались.

По любимому сыну Зейнаб-ханум скучала. Холодная и равнодушная страна, куда занесло ее мальчика, пугала ее. Она не могла поверить, что там, в этой далекой и снежной Москве, нет, например, обычной зубной пасты. Нет, смеялся сын, вообще-то она есть! Но, мама, такого вкуса и запаха…

Перед отъездом он тщательно собирал чемодан. Зейнаб-ханум сидела рядом и громко вздыхала: зубная паста, крем для бритья, лезвия для бритья, одеколон и крем после бритья – неужели там этого нет? Коробки с любимым хумусом, упаковки пахлавы, пудинга мхлабие и печенья маамуль. Пакеты с булгуром и нутом, кунжутная паста и даже спагетти. Неужели в этой стране нет спагетти? И томатного соуса тоже?

Еще там не было фисташковой халвы, любимого лакомства мальчика, белых трикотажных трусов, цветных носков, дезодорантов – интересно, как тогда они пахнут? Ах да! У них же всегда зима, всегда холод! И такое короткое лето.