— А уже на следующий день ты занялась расследованием нового убийства, — спокойно заключил Рорк.

— Тестирование просто отложено. Я пройду его через два-три дня. — Она повела плечами. — Психиатры подумают, что меня терзает сам факт, что я его убила. Я смогу им внушить эту мысль. Но дело не в этом. Я должна была его убить. Меня не это изводит. — Глядя Рорку прямо в глаза, Ева поняла, что сможет сказать ему то, в чем не осмеливалась сознаться даже себе самой. — Мне хотелось его прикончить! Больше того, я испытывала потребность сделать это! Глядя, как он испускает дух, я думала: «Он не сможет больше убивать детей». Я была рада, что именно я положила этому конец.

— И ты считаешь, что это дурно?

— Я знаю, что это недопустимо. Когда полицейский начинает испытывать удовольствие от смерти — любой смерти, даже если речь идет о серийном убийце-маньяке, — значит, он переступил запретную черту.

Рорк наклонился к ней. Их лица почти соприкоснулись.

— Как звали девочку?

— Мэнди. — Она опять задохнулась, но вовремя взяла себя в руки. — Ей было три года.

— Ты бы так же не находила себе места, даже если бы прикончила его до того, как он ее зарезал?

Ева открыла и снова закрыла рот, немного помолчала.

— Наверное, я этого так и не узнаю.

— Правильно. — Он накрыл ладонью ее руку. — Знаешь, я всю жизнь недолюбливал полицию — по разным причинам. Очень странно, что теперь, при столь нестандартных обстоятельствах, я встретил полицейского, к которому испытываю не только уважение, но даже влечение.

Ева подняла глаза, хмурясь, но не выдергивая руку.

— Необычный комплимент…

— Наши отношения тоже не назовешь обычными. А сейчас тебе необходим сон. — Он встал и покосился на еду, к которой она почти не притронулась. — Когда проснется аппетит, ты сможешь все это разогреть.

— Спасибо. Только в следующий раз подожди, пока я вернусь домой, а потом входи. Буду тебе очень благодарна.

— Уже прогресс: ты сама говоришь о следующем разе! — Чуть улыбаясь, он снова взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. — Ну, до следующего раза.

Глядя ему вслед, Ева сама не могла понять, что испытывает: недовольство, испуг, смущение? Она потерла костяшки пальцев о джинсы и поплелась в спальню. Раздевшись, она бросила одежду на пол, залезла в постель, закрыла глаза и приказала себе: «Спи!»

Засыпая, Ева вспомнила, что Рорк так и не сказал ей, кому звонил и что сумел выяснить.

Заперевшись в кабинете с Фини, Ева поставила кассету с записью убийства Лолы Старр. При хлопке пистолета с глушителем она не вздрогнула: ее организм уже не протестовал при мысли о пуле, вонзающейся в живое тело.

В кадре надолго застыла надпись: «Вторая из шести». Конец фильма. Не говоря ни слова, Ева поставила запись первого убийства, и они еще раз просмотрели сцену гибели Шерон Дебласс.

— Ну, что скажешь? — спросила Ева.

— Запись сделана микрокамерой «Трайдент», в продаже только полгода, очень дорогая. Правда, на Рождество были большие скидки. Думаю, во время традиционной распродажи только на Манхэттене было продано тысяч десять экземпляров. Конечно, менее дорогие модели расходятся в еще больших количествах, но и при таком сбыте найти купившего конкретный экземпляр все равно нереально.