Тут двое конников сорвались с места и поскакали к парочке. Осадив лошадей около Пончика, они дуэтом спросили:

— Кто такие?

Александр задрал подбородок и ответил с вызовом:

— Проезжие.

— И куды проезжаете? — ухмыльнулся бледнолицый всадник, гарцуя на беспокойном чалом.

— А куда глаза глядят.

Спутник бледнолицего, парниша половецкой внешности, неожиданно озлобился:

— Да порешить их, и всего делов!

Тут Пончик не выдержал и заорал:

— Вы бы лучше татарву порешили, раз такие смелые!

Бледнолицый с половцем мгновенно выхватили мечи.

Александр даже не пытался доставать оружие, вместо этого он вытащил пайцзу и ткнул дружинникам под нос. Те растерялись.

— Что за люди, Сатмаз? — раздался нетерпеливый голос. На великолепном коне, с уздою, облепленной золотыми бляхами, подъехал князь Ярослав Всеволодович.

Половец поклонился и сказал с долей растерянности:

— Да вот, княже, словили двоих. Дерзости себе позволяют — и пайцзу тычут.

— Пайцзу? — удивился князь. — А ну, покажь!

Пончик молча продемонстрировал свой деревянный пропуск.

Князь внимательно разглядел «документ», посопел и спросил строго:

— Где взял?

— Не взял, — грубо поправил его Пончик. — Нам дали.

— Кто?

— Бурундай-багатур.

— Ишь ты! — удивился вельможа. — А другану твоему, что, тоже выдали пайцзу?

Вахрамей показал такую же, как у Пончика.

— Похоже, не брешут, — пробурчал Сатмаз.

— Похоже… — протянул князь. — А как выглядит Бурундай?

Александр описал темника.

— Я и Гуюк-хана видал, — сказал он, накаляясь, — и Батыя, и Субэдэя, и Мункэ. Их приметы тоже сообщить? — и добавил: — Ярослав Всеволодович, да ты никак запамятовал? Я это, Олександр, лекарь твой!

Князь пришёл в изумление.

— А похож! — воскликнул он. — Да точно, лечец мой, как есть! Ишь ты, выплыл! А Олег Романыч где?

Пончик вздохнул.

— Олег Батыю служит, — сказал он осторожно, боясь княжеского гнева, но князь довольно кивнул.

— Молодец, воевода! — сказал он. — Всё верно скумекал. Ага… А другана твоего как звать, Олександр?

— Вахрамей, — чопорно представился монах.

— Вот что, Олександр и Вахрамей, — сказал Ярослав Всеволодович деловито, — мне такие люди нужны, потому как полезны. Где мне ещё сыскать знакомых с ханами? Хе-хе… Возвернёшься ко мне, Олександр? Не обижу! И Вахрамея пристроим.

Друзья переглянулись, и монах выразил общее мнение:

— Отчего ж не пойти? Жить-то надо.

— Добро! — энергично кивнул князь. — Становитесь в строй.

«Мунгал» с «Монахом» скромно пристроились сбоку от дружины, разворачивая коней к югу.

Дружинники поглядывали на новеньких с любопытством, но своих разговоров не прерывали.

— А зря Василька Константиныча загубили, — брякнул молодой воин, рыжий и конопатый.

— Тише ты! — сердито цыкнул на него пожилой воин, без бороды, но с седыми усищами, спадающими на грудь.

— Говорят, это наш князь нашептал Гуюк-хану, — не унимался молодой, — ну, что Василько увёл пару возов дани, везомой для мунгалов. А хан-то осерчал, да и велел Константинычу голову с плеч…

— Ты заткнёшься или нет?! — яростно зашипел пожилой усач. — Хочешь, чтоб и твою снесли?

— Дурак был Василько, — заявил подъехавший Сатмаз, — вот и лишился головы. Чего было на Сить переться? Звал же его Ярослав Всеволодыч! Так нет же, Ростов свой бросил и помчался дядьку выручать! Нашёл кого…