Я любовалась облаками и слушала тихое гудение пчел и трепет птичьих крыльев, а потом услышала его.

– Она идет в огне небес, полночных звезд сестра.

Мне следовало бы смутиться. Мой господин нашел меня без обуви и чулок, с голыми ногами, расстегнутым воротничком и в грязном платье. Картье только что процитировал мое любимое стихотворение. Но я ничего не почувствовала. Даже не поприветствовала его, пока он не совершил нечто невероятное: лег рядом со мной на траву.

– Вы испачкаетесь, господин.

– Так много времени прошло с тех пор, как я последний раз лежал на траве и любовался облаками.

Я все еще не смотрела на него, но Картье находился достаточно близко, чтобы до меня долетал свежий запах его лосьона после бритья. Мы лежали в тишине и смотрели в небо. Я хотела и отстраниться, чтобы широкая полоска травы пролегла между нашими плечами, и одновременно приблизиться и взять его за руку. Поступить как он той ночью. Почему меня раздирали противоречивые желания? Почему я не сделала ничего и замерла в темнице своего тела, еле дыша?

– Вдова сообщила вам? – наконец спросила я, заговорив, чтобы отвлечься от странных желаний.

Картье не спешил с ответом. Я даже подумала, что он меня не расслышал, но затем он ответил:

– О том, что ты останешься на лето? Да.

Я хотела знать, что он думает о ее предложении. Но слова застыли у меня в горле, и я промолчала, сминая в пальцах траву.

– Мне легче знать, что ты остаешься, – проговорил он. – Нам не следует спешить. Нужный покровитель появится, когда ты будешь готова.

Я вздохнула. Время больше не бежало, а текло медленно, как мед зимой.

– Теперь, – продолжал Картье, – ты должна продолжить занятия, поддерживать остроту ума. Меня не будет здесь, чтобы помочь, но я надеюсь, что ты и сама справишься.

Я вздернула подбородок, чтобы взглянуть на него, волосы нимбом рассыпались вокруг головы.

– Вы уедете? – Конечно, я и так это знала. Все ариалы уезжали на лето после семи лет преподавания, когда сезон страстей завершался. Было правильно позволить ему отдохнуть и развеяться.

Он наклонил голову и встретился со мной взглядом. На губах мелькнула тень улыбки.

– Уеду. Но я попросил Вдову предупредить меня, как только она найдет тебе покровителя. Хочу быть здесь, когда ты с ним встретишься.

Мне хотелось выкрикнуть, что я никогда не обрету покровителя, что меня не должны были принимать в Магналию. Но за меня хотела говорить печаль, а я не желала отдавать ей свой голос. Только не с Картье, сделавшим для меня так много.

– Очень великодушно… что вы хотите приехать ради меня, – проговорила я, устремив глаза в небо.

– Великодушно? – фыркнул он. – Ради всего святого, Бриенна. Ты понимаешь, что я не позволю тебе уехать с покровителем, которого не видел?

Я уставилась на него, распахнув глаза:

– Почему?

– Неужели я должен отвечать?

Туча набежала на солнце, накрыв нас серой тенью, похитив свет. Я решила, что пролежала здесь достаточно, и поднялась на ноги, стряхивая с юбки травинки и не заботясь о чулках и обуви. Я оставила их на земле и зашагала прочь по первой попавшейся на глаза тропинке. Картье тоже встал и вскоре почти нагнал меня.