– Кого ты выбрала? – услышав мои шаги, радостно обратилась ко мне Мириай. Она, опустившись на колени, укладывала вещи в сундук из кедра, стоявший в изножье ее кровати.

Мой сундук находился в тени. Я уже собрала его, думая, что уеду завтра с остальными. Теперь придется все доставать обратно.

– Мне не сделали предложений. – От признания стало легче. Словно теперь, когда правда открылась, я снова могла дышать и двигаться.

– Что?

Я села на свою кровать и взглянула на книги Картье. Надо будет не забыть отдать ему их завтра, до прощания.

– Бри! – Мириай подошла ко мне и опустилась на матрас. – Что случилось?

У нас не было возможности поговорить. Прошлой ночью мы были измучены корсетами и так устали, что рухнули в кровати без сил. Мириай сразу же засопела, а я лежала без сна, глядя во тьму, и думала.

Теперь я ей все рассказала.

О том, что подслушала в коридоре, о трех покровителях, о том, как Цири выбрала врача, о моих оговорках и об испорченном ужине. Я поведала ей о предложении Вдовы, о возможности остаться на лето, о том, что не могла разобраться в собственных чувствах.

Единственное, что я утаила, – залитый звездным светом миг с Картье в садах, когда он коснулся меня и наши пальцы сплелись. Я не могла рассказать о том, как он решил нарушить правило, хотя Мириай сохранила бы тайну.

Она обняла меня одной рукой.

– Мне так жаль, Бри.

Я вздохнула и положила голову ей на плечо.

– Все в порядке. Думаю, Вдова права и покровители – тоже. Вряд ли Брис Матье или Николя Бабино стали бы хорошим вариантом.

– Даже если и так, понимаю, как ты расстроена, насколько тебе больно. Я чувствовала бы то же самое.

Мы тихо сидели рядом. Я удивилась, когда Мириай поднялась на ноги и достала скрипку – дерево заблестело в сумраке, когда она прижала ее к плечу.

– Я сочинила для тебя песню, – призналась она. – Надеюсь, она будет напоминать тебе о том хорошем, что было, и о том, что лучшее еще впереди.

Она заиграла, музыка поплыла по комнате, сметая тени и паутину. Я откинулась на руки и закрыла глаза, чувствуя, как меня наполняют одна за другой ноты, словно кувшин – капли дождя. И, когда я почувствовала, что места внутри уже не осталось, перед моим мысленным взором возникла картина.

Я стояла на горе. Подо мной, словно волны моря, вздымались и опадали ярко-зеленые холмы, лежали долины, пронизанные сияющими ручьями, щетинились леса. Воздух был свежим и сладким, как нож, который режет, чтобы исцелить. Туман висел низко, словно хотел коснуться смертных, живших внизу, прежде чем солнце сожжет его.

Я никогда здесь не была, подумала я, но это – моя земля.

В этот миг я почувствовала тяжесть на шее, пульсацию рядом с сердцем, словно носила тяжелое ожерелье. Я стояла на вершине, смотрела вниз и ощущала неуловимую темную тревогу, будто хотела спрятаться…

Песня Мириай закончилась. Видение померкло. Я открыла глаза и увидела, как она опустила скрипку и улыбнулась мне. Ее глаза горели от страсти и вдохновения. Больше всего на свете мне хотелось сказать ей, как прекрасна была эта – моя – песня. Каким-то образом ей удалось сплести ноты так, чтобы открыть моему сердцу его истинный дом.