– Короче, мужики, если хотите выжить – приготовьтесь. Я подам сигнал, обозначу наше местонахождение. Егеря устроят небольшую санобработку территории. Все, что нам нужно, сидеть тихо и не отсвечивать. Нас освободят. Ясно?

– Куда ясней, – хмуро ответил один из сидельцев. – А много с тобой егерей-то?

– Хватит. Теперь зажмурьтесь, а еще лучше – ложитесь лицом вниз. Я из этой ерундовины впервые в жизни стрелять буду.

Соседи по «камере» послушно залегли на дне ямы. Кое-кто из самых впечатлительных стащил с себя верхнюю одежду и накрыл ею голову. Почему нет? Возможно, он был наслышан о достоинствах этого атрийского феномена больше моего.

Я направил «стручок» хвостиком вверх, зажмурил глаза и надавил на него изо всех сил. Эта гребаная дрянь едва не оторвала мне руку, устремившись книзу с мощью реактивной ракеты. Десяток «стручков» вполне мог бы вывести на орбиту искусственный спутник.

Даже зажмурившись, я различал что-то красное, рвущееся вверх. Это с ревом летели на свободу споры необычного растения.

Характерные хлопки гранатометных разрывов послышались почти сразу. Термобарические гранаты жгли не хуже напалма. На какое-то время деревня хуги превратилась в сущее пекло. Горело все, что только могло гореть. Жаль, гранат было всего только пять.

Повсюду отчаянно вопили сгоравшие заживо хуги. Что-то с треском рушилось, погребая под собой тела мохнатых тварей. Немного погодя застучали автоматные очереди. Мои товарищи добивали тех, кто избежал смерти в огне. Наша тюрьма превратилась в самое безопасное место во всей деревне. После такого тарарама хуги точно не смогут полноценно сопротивляться. Быть может, немного погодя они очухаются, сообразят, что атакующих всего ничего и тогда все изменится, но мы договорились действовать оперативно, не давая людоедам даже секунды на размышления.

Стрельба слышалась все ближе и ближе. Мои друзья расчищали для нас коридор. Еще чуть-чуть – и они будут у ямы, а там свобода. Вот ведь интересная штука – я в плену и четверти часа не просидел, а мне уже все так осто… э… обрыдло, что хоть волком вой. Ненавижу неволю.

Внезапно небо над нами потемнело, запахло паленой шерстью. Здоровенный хуги с ревом прыгнул в яму. Его хорошо опалило, он походил на трубочиста – весь черный и закопченный.

Соседство моментально стало опасным. Раненая тварь, разобравшись, кто ее окружает, принялась бороться за свою жизнь. Будь я один, мне бы сразу пришел каюк. Никаких человеческих сил не хватит, чтобы совладать с «голодным» в рукопашной схватке. Тем более, что их анатомия отличается от человеческой и коронные приемчики, способные надолго вывести привычного противника из строя, на хуги не действовали. Классический удар «по яйцам», болевые захваты, удушающие приемы – все было бесполезно. Нормальный человек давно бы отдал богу душу или потерял сознание, а эта тварюга дралась как заведенная.

Памятуя, что гуртом и батьку бить сподручней, мы навалились на «обезьяну» разом. В яме было тесновато, но хуги с его габаритами приходилось куда хуже, чем нам. Я изловчился сделать ему подножку, кто-то пихнул его в грудь. Вонючая гадина опрокинулась на спину и начала двигать лапами, будто крутила велосипедные педали. Подступиться к ней было невозможно.