Пригласив гостей, волхв Судиша сам, не оглядываясь, пошёл первым, ступая всё так же неторопливо. Внутренний тын ворот не имел, но был выставлен не по кругу, а по незавершённой спирали, и один край этой спирали на добрый десяток шагов заходил за другой край. Таким образом пройти сначала пришлось между двух высоких стен, изузоренных искусной резьбою с растительным и животным орнаментом, в который периодически включались различные символические знаки солнца и грома[177], и только потом гости смогли попасть к величественной статуе Перуна. И воевода, и посадник хорошо знали, что лучшие резчики русов в течение целых ста с лишком лет работали над этой статуей, доводя её до соответствия своим представлениям о грозном боге. Каждый хотел внести свою запоминающуюся характерную деталь. И именно потому, наверное, Перун всегда казался многоликим – и сильным, и грозным покровителем воев, и добрым и справедливым судьей в делах Прави, явившихся в Явь, и заботливым дарителем дождя в сухую пору, и разгоняющим тучи в ненастья, дарителем весны и возрождающий плодородную жизнь. И каким только нельзя было увидеть бога, было бы желание увидеть…

Оказавшись за внутренним тыном, верховный волхв, сделал лишь величественный кивок, объёмный живот не позволил поклониться до самой земли, только едва-едва прикрытой здесь плотно утоптанным снегом. Низкие поклоны отвесили Перуну посадник Ворошила с воеводой Славером. Оба бывали здесь не однажды, и каждый раз поражались Перуну, увидев его иначе, чем раньше. Поразились и теперь, и замерли, всматриваясь в статую и в происходящее вокруг неё.

Перед статуей, Около каменного кольца предназначенного для жертвоприношений и даров, внутри огненного кольца, скрытого от зимнего гасящего ветра плотно поставленным тыном, полукругом стояли восемь молодых волхвов. Старший из них низким раскатистым голосом пел старинные перуновы гимны:

Остальные волхвы ждали своей минуты, и хором подпевали славление высокими, почти по детски чистыми и звенящими голосами:

Эхо гуляло среди высокого тына, поднимаясь к облакам. Старший волхв начинал снова:

Младшие волхвы опять запускали припев:

Перуновы гимны, как знали и посадник и воевода, пелись здесь постоянно. Круглые сутки одна группа из восьми жрецов сменяла другую группу через определённые промежутки времени, и никто из волхвов-певцов никогда не обращал внимания на посетителей капища. Волхвы умели погружаться в разговоры с богом настолько глубоко, что, скорее всего, даже не замечали происходящего вокруг них. Загорись тын, они и этого, пожалуй, не заметили бы.

Согласно заведённому порядку, посадник с воеводой приблизились к каменному кругу для приношения даров, и положили туда каждый по туго набитой мошне. Потом, чувствуя спиной наблюдающий взгляд верховного волхва Судиши, долго стояли перед Перуном, всматриваясь в резное изображение, и шепча в бороды только им самим, да Перуну слышимые слова. Наконец, одновременно поклонившись до земли, пятясь, отошли за полукруг поющих жрецов, и только после этого повернулись к Судише.