– Я его уже смотрел. Там недостает высоты, – ответил мистер Камерон и улыбнулся Мелинде, как будто щегольнул метким словцом.

– Возвышенностей тут не так уж и много, если, конечно, не забираться в горы, – сказал Вик.

– Ну, мы можем и забраться! – заявил мистер Камерон, потирая массивные руки. Его волнистые темно-каштановые волосы были какими-то сальными и словно бы источали приторный аромат.

Разговор зашел о рыбалке в здешних краях. Мистер Камерон заявил, что он опытный рыбак и всегда возвращается домой с богатым уловом. В дальнейшей беседе обнаружилось, что он понятия не имеет о самой обыкновенной мушке для рыбалки в ручьях, но тем не менее продолжает хвастаться своим мастерством и размахивает руками, демонстрируя свой способ закидывать удочку. Хорас с неприязнью посматривал на него.

– Не хотите ли коктейль? – спросил Вик.

– Нет-нет, спасибо. К спиртному я не притрагиваюсь! – с лучезарной улыбкой объявил мистер Камерон громким голосом человека, проводящего много времени на свежем воздухе. Зубы у него были маленькие, ровные, один к одному. – А вечер сегодня что надо, да? – Он посмотрел на Мелинду. – Хотите еще потанцевать?

– С удовольствием, – сказала Мелинда, поднимая руки.

– До встречи, мистер ван Аллен, мистер Меллер, – попрощался Камерон, удаляясь в танце. – Рад знакомству.

– До встречи, – ответил Вик.

Они с Хорасом переглянулись, но воспитание не позволило им улыбнуться или отпустить какое-нибудь замечание. Они продолжили разговор о другом.

Ральф Госден ни разу не танцевал с Мелиндой, потому что мистер Камерон приглашал ее почти на все танцы. К двум часам ночи Мелинда, захмелев, начала танцевать сама с собой, размахивая длинным ярко-зеленым шарфом, который в начале вечеринки прикрывал ее плечи. Зеленый шарф оттенял розовый цвет атласного платья – не нового, явно надетого с целью подчеркнуть страдания Мелинды, – и предполагалось, что наряд символизирует непорочную нежность яблони в цвету, однако сейчас и лицо, и платье Мелинды были далеки от нежности и непорочности, а высветленные летним солнцем пряди ее волос буйно колыхались. Такому мужчине, как Камерон, это наверняка понравится, равно как и сильное, гибкое тело Мелинды, и ее лицо, на котором сквозь смазанный макияж сияло счастливое хмельное выражение. Во всяком случае, мистер Камерон считал его счастливым. В том, как она танцует, как бесшабашно размахивает шарфом, задевая соседние пары танцующих, сквозил вызов. Она бросала вызов всем присутствующим. Сначала она изображала из себя страдалицу, но очень скоро бросилась в другую крайность и пустилась в лихой разгул, полная решимости доказать, что ей веселее всех. Вик вздохнул, размышляя о непостоянстве настроений Мелинды.

На следующий день после обеда Вик возился с террариумами для улиток, как вдруг в гараж вошел мистер Камерон, без пиджака, в одной рубашке.

– Есть кто дома? – жизнерадостно спросил мистер Камерон.

Вик вздрогнул от неожиданности, потому что не слышал приближения машины.

– Я дома, – сказал он. – Жена еще спит.

– Вот незадача, – отозвался мистер Камерон. – А я случайно заехал в ваши края, вспомнил, что ваша женушка вчера приглашала в гости. Вот я и заглянул!