Кара тоже стремилась обрести дом, другое, счастливое будущее, семью. Хотя последнее у нее определенно есть! Даже если что-то пойдет не так, если им еще предстоит многолетняя борьба – они выстоят, потому что давно заменили друг другу братьев, отцов, друзей, стали настоящей семьей.

Тропинка, которая поначалу едва проглядывалась в густом подлеске, расширилась – теперь можно идти, не цепляясь штаниной за колючие ветки. Кара не торопилась, ступая осторожно, обдумывая легенду и дальнейший план действий. Самым лучшим раскладом будет, если она, не вступая в контакт с местными, найдет Лею, убедится, что с той всё в порядке и переместится на Кендру, соединившись с отрядом. Если же придется засветиться, то нужно будет импровизировать, но выдавать свое знакомство с одной из дочерей Инэры Кара не планировала. Прибережет на крайний случай. Как бы ни было здесь спокойно и мирно, а доверие нужно заслужить. И вообще, слишком спокойно – уже подозрительно.

– Кто ты?

Кара вскинула голову, услышав тихий голос, словно сам лес заговорил с ней: перешептывалась листва и уносила значения замысловатых фраз высоко, к верхушкам деревьев. Неужели показалось? Так и умом тронуться недолго.

– Кто ты? Как попала к нам?

Снова этот голос. На этот раз Кара замерла, внимательно вглядываясь в густые кроны дубов, окружавших ее. И она увидела: девушка, юная, тонкая, почти прозрачная в своих белых одеждах, с распущенными длинными волосами цвета пушистого снега, прихваченными золотым обручем, сидела на одной из веток и ела яблоко. Нимфы, дриады, наяды – Кара кое-что слышала про некую «мифологию» и существ, о которых в ней говорилось, но это создание определенно казалось неземным, только хруст яблока казался чем-то знакомым, обычным.

– Не бойся меня.

Кара не понимала инэрянку, но по жестам тонких рук поняла, что девушка предлагает мир и диалог. Это уже неплохо! Хотя для любого расклада был припасен пистолет и пара ножей. Так, на всякий случай.

– Я не понимаю тебя, – четко произнесла Кара, наблюдая, как девушка соскользнула с ветки на ступеньки, которые были настолько искусно вырублены, что практически незаметны глазу.

– Я – Имара, – приложила она руку к груди, затем повторила жест, приглашая представиться.

– Кара. Ка-ра, – повторила по слогам, заметив, как девушку силилась понять, чуть склонив голову набок.

– Кара! – воскликнула Имара, взметнув руки вверх, затем приложила их к лицу, изобразив расстроенное выражение. – Кара!

И Кара поняла! Ее имя на их языке звучит как кара, наказание за проступок, беда. Да, хорошенькое начало, нечего сказать. Но когда инэрянка улыбнулась, стало полегче – видимо, она не собиралась воспринимать это буквально.

– Имара, – еще раз повторила она. И Кара постаралась повторить, стараясь не коверкать имя своим жутким акцентом.

Имара поманила ее за собой – выбора не было, пришлось идти.

Кара пораженно ахнула, увидев большой дом, выстроенный или даже высеченный в исполинском дереве. Это была секвойя, но невероятных, колоссальных размеров. А само жилище отчего-то ассоциировалось с ульем.