Движение открытого автомобиля с Распутиным и закрытого автомобиля с убийцей

«Министру юстиции было указано, что следствие ведется недостаточно энергично и слишком медленно»[426], – писал глава Первого департамента Минюста сенатор Степанов.

Торможение дела, которое раздражало царя, происходило не только со стороны следствия, но и со стороны тех, кого подозревали в соучастии. В бойкот были вовлечены даже слуги. И, следовательно, они всё прекрасно знали, но не хотели дать показаний.

Степанов сетовал: «Вся прислуга Юсупова заявила, что она ничего не знает и никого не видела, установлено только, что стол был накрыт на 8 куверт, но у стола никто не служил, а потому кто был, неизвестно. Дворецкий Бужинский, спрошенный по поводу синего сукна со стола, в которое были завернуты ноги Распутина, заявил, что такого сукна в доме Юсуповых никогда не было, но при этом он так густо покраснел, что следователю стало ясно, где истина»[427].

Прокуроры не верили в то, что говорили участники мрачной ночи. И более того: они сомневались даже в том, что они и есть убийцы. Но так как в расследовании наступил момент обструкции и возникло препятствие в установлении истины, необходимо было найти выход из положения.

Всеподданнейшая записка должна была обозначить завершение первого этапа уголовного расследования. Второй бы предполагал судебное давление на укрывателей расследования с целью раскрыть имя реального убийцы или убийц. Но, как мы знаем, царь, по сути, уже принял решение досрочно: он отправил в Месопотамию на войну Дмитрия Павловича, а Феликса Юсупова сослал в Ракитное. При этом другие фигуранты этого дела – депутат Пуришкевич, денщик Нефедов, помогавший запутывать следы с кровью и убитой собакой, дворецкий Бужинский, который был вовлечен в процесс чистки помещения после убийства и, следовательно, в укрывательстве убийцы, поручик Сухотин, который все же зафиксирован в деле, – остались за рамками всеподданнейшего доклада.

Примечательно, что 21 февраля 1917 года, день подготовки проекта всеподданнейшего доклада, – это первый день Февральской революции. Собственно, последний росчерк в деле был поставлен уже 25 февраля, когда была составлена окончательная редакция. А через неделю царь написал отречение.

Убийца так и не был назван.

Но что мы знаем об этом «инкогнито» из документов следствия 1916–1917 годов, а также из поздних документов и мемуаров соучастников?

Главным пунктом поисков, после обнаружения трупа, стал закрытый автомобиль. Выше мы узнали, что таким автомобилем был «Делоне-Бельвиль» тестя Феликса Юсупова, великого князя Александра Михайловича. Мы знаем, что в историю с машиной были вовлечены шурины Юсупова – Федор и Андрей. А также английский подданный и сотрудник британской разведки Освальд Рейнер. Эти трое получали от Феликса инструкцию, что им следует говорить в случае, если за ними придут прокуроры.

И полицейское дознание, и следствие были на правильном пути, когда стремились установить принадлежность машин, которые ночью были припаркованы у дворца Юсупова. Ведь человек в военно-походной форме, который вышел из крытой машины, – и вошел в подвал и убил Григория Распутина. Именно его и видел полицейский Ефимов, когда тот стрелял в садике у ворот.