Напомним, что говорил своему начальнику приставу Бороздину городовой: «Ефимов ему доложил, что в упомянутую ночь, в третьем часу, он видел, как к особняку князя Юсупова подъехал закрытый автомобиль, из которого вышел и направился в подъезд названного особняка одетый в военную форму человек, лица которого за дальностью расстояния Ефимов не мог рассмотреть»[428].

А вот показания дворника дворца Юсуповых: «По удостоверению дворника Лазукова, в ночь на 17 декабря он дежурил у дома князя Юсупова /№ 94 по Набережной реки Мойки/ с 2 часов. Вскоре после вступления его на дежурство в открытые ворота дома въехал во двор автомобиль весь закрытый и остановился у закрытой двери упомянутого дома. После этого означенный автомобиль выехал обратно, и Лазуков закрыл ворота. Спустя некоторое время Лазуков услышал выстрелы и пошел на указанный двор справиться, не там ли стреляют. Убедившись, что во дворе никого нет, Лазуков вышел на улицу, где встретил городового…»[429]

В мемуарах Феликс Юсупов подробно вспоминает о событиях 17 декабря и выводит нас на главного подозреваемого, когда рассказывает о возвращении в дом своего тестя: «На лестнице я встретил моего товарища, английского офицера Освальда Рейнера. Он знал обо всем и очень за меня волновался. Я его успокоил, сказав, что все пока обстоит благополучно».

Далее эта интрига раскрывается окончательно: «За обедом присутствовали три старших брата моей жены, которые тоже ехали в Крым, их воспитатель англичанин Стюарт, фрейлина великой княгини Ксении Александровны С. Д. Евреинова, Рейнер и еще несколько человек. [Кроме князя Феодора Александровича и Рейнера, никто из присутствующих за обедом не был посвящен в наш заговор]».

Нам также известно о его переписке с одним из участников ночи 16/17 декабря Сухотиным. И также о его роли в редактировании мемуаров Феликса Юсупова.

И кроме того, Рейнер совершил непростительную ошибку, которая указывала на него как на соучастника. Он пришел проводить князя на поезд в Крым. Вот что об этом событии пишет Феликс Юсупов: «До отхода поезда оставалось полчаса. Простившись с присутствующими, мы отправились на вокзал. Со мной в автомобиль сели братья моей жены князья Андрей, Федор и Никита; Стюарт и Рейнер»[430].

Именно в этот момент Юсупову дворцовой полицией было объявлено, что выезд ему из Петрограда запрещен. Можно не сомневаться, что информация о всех провожающих поступила в тот же день царской семье. Далее Рейнер отнюдь не покидает уже объявленного на положении домашнего ареста Юсупова.

«По моей просьбе, – вспоминает Феликс, – со мной остались князь Федор и Рейнер; оба они волновались и опасались за мою судьбу»[431].

Если бы полиции удалось вычислить принадлежность крытого автомобиля, то в поле ее зрения автоматически попал бы Освальд Рейнер, его бы и назвали убийцей и арестовали.

Глава британской разведки Камминг был первым человеком в Лондоне, который узнал об убийстве Распутина. 2 января 1917 года Самюэль Хор посылает в Лондон десятистраничное сообщение об убийстве Распутина. Его адресат – заместитель главы британской разведки Фредди Браунинг. В откровенном послании Хор полагает, что эту информацию целесообразно сообщить королю Георгу V. Глава британской резидентуры открыто говорит: «Это из тех преступлений, которые своей величиной размывают четко определенные правила этики, и их результаты изменяют историю поколения. Если бы это было написано в стиле «Daily Mail», то мой ответ был бы, что это столь сенсационный вопрос, что его нельзя описать так, как если бы это был обычный эпизод войны»