– Не испепелит. В этом мире точно нет никого, кто мог бы претендовать на данную технологию, – отрезал я. – Как вижу, вы склонны согласиться?

– Подожду результатов анализа. Мне упорно кажется, что все это – некая мистификация.

Было видно, что мое присутствие тяготит Лазарева. Он точно хотел заняться чем-то без посторонних, поскольку на экран компьютера поглядывал и даже придвигал к себе клавиатуру, но тут же отодвигал. Сейчас он откинулся на спинку кресла, и я бы тоже это с удовольствием сделал, но вот беда, у стульев для посетителей спинки были на редкость неудобные. Наверное, чтобы посетители не засиживались.

– Я могу подождать в приемной, – предложил я. – Не буду вас отвлекать.

– Пожалуй, это неплохая идея, – согласился он. – Уверен, в течение часа мы все решим.

Торопился я выйти в приемную не только ради того, чтобы посидеть на мягком на вид диванчике, но и чтобы отделаться от разговорчивого собеседника. Если Айлинг сказал, что дело с Дамианом не терпит отлагательств, решать его нужно было как можно быстрее. Поэтому я откинулся на спинку дивана, которая оказалась не в пример уютнее той, что у стула в кабинете, и поплыл, вызывая Дамиана. Ответил он сразу, словно только и ждал.

– Мальгус, ты что творишь, сволочь! – заорал он.

В этот раз он не озаботился внешним видом и выглядел наверняка так же, как в реальной жизни: осунувшийся с недосыпа, жирноватый тип в грязной одежде. И это император, которым должны восхищаться миллионы? Который всегда должен выглядеть образцово и находить правильные слова для собеседника?

– Разве так разговаривают с тем, с кем хотят договориться?

– Разве так ведут себя те, кто хочет договариваться? Ты уничтожаешь мою экономику.

– Ты уничтожил меня, – напомнил я. – Думаешь, мне есть дело до твоей экономики? Ты решил, чем мне заплатишь?

– Мальгус, ты требуешь невозможного. Императорские заклинания на то и императорские, чтобы быть достоянием только нашей семьи, – с нарочитой усталостью сказал он. – Я не могу тебя ничего оттуда дать. Это было бы против чести семьи.

– От чести твоей семьи ничего не осталось, после того как ты убил своего отца и обвинил в этом своего друга. То есть я думал, что ты считаешь меня другом. Оказалось – всего лишь удобным инструментом.

Дамиан чуть пришел в себя и понял, что выглядит непотребно. Его фигура подтянулась, и одежда опять засияла белизной. Но сквозь наведенный облик я продолжал видеть его настоящим.

– У императоров не бывает друзей, – отрезал он. – За все нужно платить. За власть платят одиночеством.

– А за предательство платят заклинаниями из императорской книги. И если ты пока не готов к такой плате, то я подожду.

Я сделал вид, что собираюсь разорвать разговор, и Дамиан метнулся ко мне с криком:

– Стой! Давай обсудим.

– Только недолго. У меня остались незаконченные дела.

В реальной жизни рядом со мной кто-то ходил, но опасности я не чувствовал и ко мне пока никто не обращался, так что необходимости срочно прерывать разговор не было.