Эвелин посмотрела на мужа.

— Меня ни о чем не спрашивали. Никто не сомневался в твоей виновности. За тобой охотятся даже французы. Они придут сюда, Филипп, найдут тебя и повесят.

Глаза безумца на мгновение вспыхнули радостью, когда он схватил жену за плечи и поднял ее с пола.

— Ты ничего не знаешь! Я — друг императора!

— И враг короля!

Эвелин никогда не осмеливалась дерзить мужу, возражать ему. Но раз уж он все равно собирается ее убить, она не станет молчать.

— Где знамя? — в отчаянии заорал Филипп. Он вновь ударил Эвелин по лицу, и удар звоном отозвался в ее голове. — Ты должна была его видеть! Оно шелковое с вышитыми ангелами, Эвелин.

Ангелы.

Она вспомнила, что на шали, которой накрыл ее Синджон, тоже были ангелы. Нет, этого не может быть… Она отвернулась, но было поздно. Филипп шумно выдохнул.

— A-а, тебе все же что-то известно.

Эвелин покачала головой, но Филипп продолжал:

— Этот мужчина с тобой… Радерфорд… кто он?

— Н-никто, — запинаясь, ответила Эвелин. — Лакей.

— Лакей! — передразнил ее Филипп. — Красивый, молодой, мужественный! Он совсем не похож на слугу. Кем он тебе приходится, а, женушка? Зачем ты приехала во Францию? Ты искала меня и привезла его с собой, чтобы он меня убил? — Филипп приблизил свое лицо к лицу Эвелин и снова прижал ее к стене всем своим телом. — Но я жив, Эвелин, и не собираюсь умирать.

Эвелин охватило отвращение.

— Отпусти меня! — выкрикнула она и оттолкнула от себя мужа, но тот лишь расхохотался.

— Ты моя жена, Эвелин! Моя собственность! И я буду делать то, что захочу! Твой лакей научил тебя чему-то новому? Я удивлен. Ты никогда не любила секс.

Он схватил Эвелин за грудь и больно сжал — грубая, отвратительная пародия на ласки Синджона. Эвелин ощутила, как из ее горла рвется крик. Она попыталась сопротивляться, но Филипп прижимал ее к стене, лишая возможности не только двигаться, но и дышать. Слезы обожгли ее глаза, а тело охватила слабость. Филипп плотоядно посмеивался на ухо Эвелин, а его восставшая плоть упиралась в ее бедро.

— Так-то лучше. Можешь сопротивляться, если хочешь. Только это ничего не изменит. Ты помнишь, как это было у нас с тобой? Помнишь мои руки на своем теле? Сопротивляйся, Эвелин, я разрешаю.

Филипп рывком задрал подол платья и коленом развел в стороны ее ноги.

Эвелин охватила ярость. Теперь она знала, что такое любовь. Знала, как выглядят доброта и благородство. Она с силой ударила мужа в пах. Филипп заревел от боли, выругался, но не отпустил Эвелин. Она впилась в его лицо ногтями, но Филипп вывернул ей руку и заломил за спину. Боль оказалась настолько мучительной, что с губ Эвелин сорвался стон.

— Так-то лучше! — прошипел Филипп. — Продолжай стонать, Эвелин.

Он вновь вывернул ей руку, и все поплыло перед ее глазами. Когда Филипп попытался расстегнуть брюки, Эвелин вновь ударила его в пах. Только на этот раз сильнее. Она вложила в удар весь свой страх и отчаяние. Филипп упал на одно колено, и она побежала.

Синджон даже не дал коню остановиться и на полном ходу соскочил с него у входа в замок Эленуар. Экипаж стоял на подъездной аллее, и это лишний раз доказывало, что Эвелин здесь.