– Ты? – приходит мне в голову первая мысль.

Злость вскипает от осознания абсолютной беспомощности перед обстоятельствами. Ну почему им скучно, так они решают делать веселее не свою жизнь, а мою?!

– Клянусь это не я! – совершенно искренне вскрикивает Макс, и я по глазам вижу, что да, это – не он.

Ладно, тогда пока живи.

Достаю из кармана разрывающийся телефон и грустно смотрю на экран, соображая, что мне ответить Маше, которая ждёт меня возле дома.

– Я довезу, Ась, – ложится мне на стекло Царицын.

Молча открываю приложение такси, отправляю запрос на машину и, получая ответ об ожидании в пятнадцать минут, понимаю, что придётся соглашаться на щедрое предложение.

– Тебе просто повезло, Макс, – вздыхая, забираю сумочку, цветы и выхожу из машины.

– Да я уже и сам себе не верю, – улыбается он. – Прошу… – распахивает передо мной дверь своего внедорожника.

Ася

– Мама Ася! – счастливо вопит Елизавета и, буксуя маленькими ножками в мокром снегу, летит мне навстречу.

– Привет, мой бельчонок, – я принимаю ее в объятия и крепко обнимаю, замечая за спиной крестницы подругу с большой дорожной сумкой.

– Ну наконец-то, – заметно нервничая, Маша целует меня в щеку. – Я уже подумала, что ты нас кинуть решила, – качает головой.

– Где-то два колеса пробила, – объясняю опоздание, не вдаваясь в подробности и надеясь, что подруга не додумается посмотреть мне за плечо, где примерно в двухстах метрах все ещё стоит машина Царицына.

– Ой, – тянется к моим тюльпанам Лиза. – А кто это тебе такие цветочки подарил?

– Студенты, – вру, не моргнув глазом.

– Так, ну все, у нас вылет через два часа, – всовывает мне в руки большую сумку подруга. – Веди себя хорошо, – грозно смотрит на дочь.

– Э, – я почти сгибаюсь под тяжестью сопроводительной поклажи. – Зачем так много вещей? Мы, думаю, и сад завтра прогуляем. Поспим.

– Нельзя садик прогуливать, – округляет глаза крестница, – Ты чего? Завтра концерт. Я стишок буду рассказывать и песенки петь.

– Что? – чуя подставу, поднимаю глаза на Машу.

– Асенька, ну там ерунда, – делает умоляющие глаза подруга, понимая, что я уже не соскочу. – Масленица у них в саду, гуляния. Нужно всего штучек двадцать блинчиков пожарить и завтра утром к десяти не опоздать. Сарафан, венок, все в сумке.

– Ну Маша… – шиплю я, делая страшные глаза.

– Я клянусь, – она снова лезет меня целовать, – что когда ты родишь себе бэбика, я тоже буду за ним смотреть. Честно-честно!

– Маааш! – кричит Павел, распахивая дверь и высовываясь из машины. – Привет, Настен! Ну вы там скоро?

– Привет! – машу ему рукой. – Передай своему мужу, – я шутливо хмурю брови, – что у меня течёт душ, ссохлась резинка на холодильнике и нужно прибить новую полочку под книги.

– Договорились, – улыбается подруга. – Лиза, – снова строго смотрит на дочь, – узнаю, что плохо себя вела, планшет спрячу.

– Угу, – обижено дует губы малявка.

Маша с Павлом уезжают в аэропорт, а мы с крестницей заносим в квартиру вещи с цветами и топаем в ближайший супермаркет за ингредиентами для блинов. Не то чтобы у меня в холодильнике мышь повесилась, но меню там осталось явно не подходящее для молодого, выросшего на кашах и супчиках желудка.