— Отец! Я никогда с тобой не спорил, всегда выполнял все твои поручения, ценил твоё доверие и дорожил честью нашего рода. Я выполнял и выполняю все установленные тобой правила и свято чту наши традиции. Чтобы не бросить тень на тебя и наш род, я даже не обнял на прощание своего сына, когда он навсегда покидал мой дом и запретил это делать своей жене. Но если ты убьёшь своего внука…

Николай Константинович сделал паузу, мучительно подбирая слова. Он не мог даже представить, чтобы угрожать своему отцу, но не защитить сына он тоже не мог. А старый князь тем временем с интересом смотрел на наследника, ожидая, чем же тот закончит фразу.

— То будешь неправ! — договорил Николай Константинович. — В наших силах сделать так, чтобы Роман не прислуживал людям, а служил эльфам!

— Каким образом?

— Да, Роман — человек, и тут уже ничего не поделать. Но он одарённый! Он сильный одарённый, на которого уже обратили внимание влиятельнейшие люди. Но он может стать как человеком Зотова, со всеми вытекающими, так и нашим человеком в окружении Зотова! Ему шестнадцать лет, он одинок, нуждается в защите, помощи и хочет быть хоть кому-то нужным. Если мы дадим ему понять, что он нужен нам, и окажем поддержку, то никакой Зотов или кто-либо ещё не сможет привязать к себе моего сына.

— А ты уверен, что ты сможешь? Он теперь как волчонок.

— Это мой волчонок! Просто дай мне на это добро, и увидишь результат.

Константин Романович призадумался, почесал в затылке, ещё раз посмотрел на портреты предков, после чего с явной неохотой сказал:

— Хорошо. Давай попробуем. Но у меня есть два условия!

— Если они гарантируют жизнь моему сыну, я согласен на оба.

— Первое — никто, даже члены ордена, не должны знать, что студент Андреев — твой сын Роман. Второе — мальчишка ни в коем случае не должен подумать, что он один из нас! В нём течёт твоя кровь, но он не часть нашей семьи и никогда ей не станет! По крайней мере, пока я жив.

— Я принимаю оба эти условия.

— Ну раз принимаешь, то я даю тебе шесть месяцев. Судя по рассказам Самойлова, студент Андреев способен на многое. Через полгода мальчишка получит особое задание, и если он его не выполнит, я сделаю вывод, что у тебя ничего не вышло, и доделаю то, что сейчас ты мне доделать не дал.

— Я всё, понял, папа. Благодарю тебя! — сказал Николай Константинович.

— И главное — не навреди нашему роду и ордену! Нам сейчас после Самойлова ещё разгребать и разгребать.

Константин Романович посмотрел на часы и добавил:

— Мы разговариваем уже лишние пять минут. До свидания!

— До свидания, папа! Ещё раз благодарю тебя! — сказал Николай Константинович и быстро покинул кабинет отца.

Я уже четвёртый день гостил у Денисовых. За исключением небольшой поездки в Солнечногорск ради покупки недостающих предметов моего гардероба, мы с Глебом не покидали территорию имения. Мы катались на лошадях, рыбачили, играли в гольф и теннис и всё это на территории, принадлежащей семье моего соседа по комнате, которого я уже вполне мог называть другом. На самом деле я мог его так называть сразу после того, как он спас мне жизнь, но я воспитывался в эльфийских традициях, и назвать кого-то другом мне было не так уж и просто.