Но за три дня совместного весёлого времяпрепровождения мы действительно подружились. Причём настолько, что я дал Глебу уговорить себя на утреннюю рыбалку. Впрочем, когда я давал согласие, то не думал, что под утром подразумевается рассвет.

И вот утром четвёртого дня моего пребывания у Денисовых мы с Глебом сидели на рыбацком помосте на берегу Сенежского озера, пили горячий кофе из термокружек и смотрели на поплавки, освещаемые восходящим солнцем. Признаться, я рыбалку не понимаю, а рыбалку в четыре утра тем более, но друга расстраивать не хотелось, и я сидел, вцепившись в удочку, и пытался наслаждаться утренней свежестью.

— Хорошо у нас, — сказал Глеб, в очередной раз закинув крючок с червяком в озеро. — Красиво.

— Это да, — согласился я. — Красиво. Но ты мне обещал Москву показать.

— Да, вообще, не проблема. Хочешь, сегодня после обеда поедем.

— Хочу! — радостно воскликнул я. — Мне бы в нормальный магазин сходить, да просто по городу проехаться, поглазеть. Я слышал, что Москва сильно отличается и от Петербурга, и от Новгорода.

— Очень сильно. Я попрошу папу, чтобы дал нам машину с водителем после обеда и до утра.

— До утра?

— Ну а как ты хотел? Ехать в Москву веселиться и не до утра?

Глеб рассмеялся.

— Как скажешь, — ответил я. — Если есть чем заняться, то почему бы и нет?

— В Москве всегда есть чем заняться.

К моей радости, клёва в это утро не было, и мы быстро свернули удочки. И так как делать нам было совершенно нечего, машину нам выделили пораньше: с двенадцати часов дня и как выразился Платон Демидович, до тех пор, пока водитель будет в силах крутить баранку. И это были не просто красивые слова. Водитель действительно возил бы нас хоть круглыми сутками, пока не отключился бы от потери сил. Но до этого момента не сказал бы ни слова и ни единой эмоцией не выразил бы своего недовольства. И так вела себя вся прислуга: горничные, повара, садовники, уборщики, вообще все.

Прислуги в доме Денисовых было много, и каким-то непостижимым образом она умудрялась никогда не попадаться на глаза. А если и попадалась, то всегда была чем-то занята. И не просто занята — чем бы кто бы ни занимался в этом имении, от стрижки газона до мытья полов, он делал это с такой самоотдачей, что я иной раз останавливался посмотреть, заворожённый процессом.

Родители Глеба были милейшими орками, добрыми и весёлыми, и я совершенно не представлял, как им удалось так вышколить прислугу. Она была просто идеальной. Мой отец, любитель жёсткой субординации и строжайшей дисциплины, при виде такой прислуги однозначно захандрил бы от зависти.

В одиннадцать сорок пять машина уже стояла возле дома-дворца Денисовых. Глеб предложил до двух или трёх часов просто покататься по Москве, чтобы я имел хоть какое-то общее представление о главном городе русских орков, а потом пообедать в ресторане на сто четырнадцатом этаже одного из небоскрёбов Москва-Сити. Разумеется, отказываться от такого предложения я не стал. Шопинг решили оставить на послеобеденное время.

До Москвы мы доехали за полчаса и принялись, как и планировали, кататься по центральным улицам города. И надо сказать, Москва произвела на меня грандиозное впечатление своим невероятным размахом: широченными улицами в десять полос, огромными, уходящими ввысь, небоскрёбами из стекла и бетона, гигантскими, сверкающими рекламными вывесками и изрядным количеством больших и дорогих автомобилей.