Но всё равно для меня это было непривычно, если не сказать, дико. Либо Денисовы были какими-то нетипичными орками, либо раньше мне об этой расе что-то недоговаривали. Очень уж это всё выглядело странно и даже немного настораживало. А потом я опять невольно вспомнил свой отъезд из родного дома. И снова в горле появился неприятный комок.

Князь Константин Романович Седов-Белозерский, несмотря на пожилой возраст, был очень занятым эльфом. Он был магистром «Русского эльфийского ордена», членом Дворянской Думы и номинальным главой рода Седовых-Белозерских. Хоть делами рода и занимался в основном его старший сын Николай, непомерное эго и гордыня не давали старому князю полностью и официально передать сыну руководство родом.

Константину Романовичу было шестьдесят восемь лет. Многие его ровесники из аристократических эльфийских родов уже передали семейные дела детям и сконцентрировались, кто на работе в Дворянской Думе, а кто на любимом бизнесе или хобби. Но князь Седов-Белозерский не принимал вторых ролей, во всём и всегда он привык быть первым и главным. Он не терпел возражений, имел железную выдержку и волевой характер, был хладнокровным и никогда не поддавался эмоциям, как и подобает настоящему эльфу.

И даже злопыхатели признавали, что несмотря на свой возраст, князь Седов-Белозерский прекрасно справляется со всеми обязанностями, что на себя взвалил. Таких сильных духом и верных эльфийским традициям аристократов в Петербурге были единицы, и Константин Романович по праву занимал место главы «Русского эльфийского ордена». А ещё он был одарённым второго уровня, что вызывало дополнительное уважение у окружающих и страх у недругов.

Николая Константиновича Седова-Белозерского сложившееся положение вещей не тяготило. Он уважал отца и признавал за ним право быть главой рода и принимать ответственные решения, зная, что рано или поздно всю эту ответственность ему придётся взвалить на себя. Николай Константинович воспитывался согласно строгим эльфийским традициям и придерживался их всегда и во всём. Он очень хотел соответствовать статусу настоящего аристократа из древнего эльфийского рода и, прежде всего, оправдать ожидания своего властного и требовательного отца.

После неожиданной и болезненной для семьи выбраковки сына Романа Николай Константинович долго не мог прийти в себя. Ему казалось, что трагедия случилась, потому что он недодал Роману настоящего эльфийского воспитания, и сын вырос слишком эмоциональным и слабохарактерным. И больше всего Николаю Константиновичу было стыдно перед отцом, ведь тот возлагал на Романа большие надежды, но после выбраковки вычеркнул внука из своей жизни и памяти.

И вот теперь Николай Константинович пришёл домой к влиятельному отцу просить за своего сына, изгнанного из рода. Старый князь принял наследника в кабинете и выделил ему двадцать минут. Десять из них Николай Константинович уже потратил на разъяснение ситуации, и ещё десять у него осталось, чтобы убедить отца принять решение о сохранении жизни своему отверженному внуку.

— Удивительные фокусы иногда преподносит нам жизнь, — задумчиво произнёс старый князь, выслушав историю о том, что тот самый студент Андреев, постоянно путающийся под ногами у «Русского эльфийского ордена» оказался его внуком. — Если я всё правильно понял, цель твоего визита — спасти мальчишке жизнь.