Муса возвращается, когда я докуриваю вторую сигарету. У него в руках спортивная сумка. Несмотря на то, что я не озвучил свои пожелания, он почти со всем угадал. Автомат, пара пистолетов и патроны. Не совсем то, к чему я привык, но как говорится, за неимением лучшего сгодится.

— Сколько? — спрашиваю я.

— Пятьдесят, — немногословно и сильно шепелявя, называет цену Муса, показывая пять пальцев на случай, если я не пойму. Е*ать, пятьдесят тысяч за это старье? Они тут меня совсем за идиота держат?

— Хорошо. Я дам десять, и ты скажешь, что ничего мне не продавал, — понизив голос, предлагаю я.

В густой бороде мелькают неровные желтые зубы. Не совсем понимаю, да это или нет. Взяв из рюкзака, загруженного в новый старый автомобиль, кожаный бумажник с казенными деньгами, отсчитываю десять озвученных тысяч и протягиваю Мусе. Расходы явно превысили все оговоренные с Кадером лимиты сумм, предоставленных мне для проведения операции. А еще и часами пришлось пожертвовать. Муса удовлетворённо кивает, бросая мне в руки сумку с оружием, которую я быстро прячу под горой дорожных рюкзаков. И почему с Азизом не получилось так же легко договориться?

Меня снова под конвоем провожают в центральный шатер. Аукцион все ещё в полном разгаре. Некоторые мужчины успели угоститься хваленым виски Азиза и торгуются еще активнее. Сейчас идет ожесточённая борьба за совсем юную девочку, почти ребенка. Она испуганно озирается по сторонам, всматриваясь в алчные лица безжалостных монстров, готовых в любой момент наброситься на нее, по щекам текут слезы, искусаны до крови губы, и она что-то постоянно бормочет. Скорее всего, слова молитвы, которые в этом дьявольском гнезде не помогут никому из нас. Это место пропитано грехом и мерзостью. Мир катится в пекло, и я не в силах остановить неумолимый процесс. У меня совсем другое задание. Однако смотреть на детское горе выше моих сил. Эйнин было столько же, когда мы оказались под пулями и огнем в мечети.

— Сколько хотят за девчонку? — остановившись, спрашиваю я у сопровождающих.

— А ты, я смотрю, ненасытен, Заир-бей. Для тебя приготовили одну красавицу, а ты уже выбираешь другую, — появившись у меня из-за спины, иронично произносит Азиз. — Не твоя забота девчонка. Ее уже купили.

— Кто? — вперив в ублюдка тяжёлый взгляд, спрашиваю я.

— Женщина. Малышке повезло. Будет полы мыть и садом заниматься, или же любовника хозяйки ублажать. Всякое бывает.

— Среди покупателей есть женщины? — недоуменно сдвинув брови, я быстро осматриваю пространство шатра и действительно наталкиваюсь взглядом на женскую фигуру в дорогой бледно-голубой абайе и никабе, скрывающем половину лица. Она стоит возле арены, пока один из торговцев отвязывает запястья девочки от потолочной балки и передает стальную нить в руки покупательницы.

— Редко, но бывают, — ухмыляется Азиз. — Но обычно они мальчиков покупают. А эта всегда за девочками приезжает.

— Кто она?

— Обижаешь, Заир-бей, тут у нас все конфиденциально. У тебя же тоже наверняка другое имя. Да и я никакой не Азиз. Зачем тебе имена, ас-сайед?