— За что? — тяжело дыша от стресса и шока, она вертит головой, чтобы взглянуть на меня.

— Ты так и не сказала мне свое имя, Эйнин.

— Скажи, за что ты просишь прощения? — ее голос звучит чуть громче, вибрации паники, исходящие от девушки, снова нарастают в геометрической прогрессии.

— Тебе нужно выпить, — выдыхаю я и, высвободив пальцы из шелковистой копны волос, тянусь за наполненным стаканом, подношу к ее губам. — Давай, малышка. Смелее.

— Я не хочу. Нет, — сопротивляется она. Мне нужно отвлечь ее, хотя бы на время переместить радиус внимания в другую область.

— Тебе это необходимо, — мой голос звучит все так же тихо, но твёрдо и непреклонно. Я сжимаю пальцами ее подбородок, пытаясь открыть рот упирающейся Эрики.

— Да какого…

— Рика, делай, что говорю! — гортанно зарычав, я с силой вливаю в ее губы несколько глотков виски.

Она давится и кашляет, сплевывая горькое пойло. Хваленый Азизом виски полное дерьмо, тут я с ней согласен.

— Гадость какая, — бормочет Рика сдавленным голосом. — Ты мне за это ответишь.

— Я за многое отвечу, Эйнин, — отзываюсь низким шепотом.

Перекинув тяжелые волосы девушки через плечо, провожу носом вдоль бьющейся вены на шее, дурея от ее аромата, который пробивается сквозь масла и духи, обильно нанесённые на нежную кожу. Ладонь скользит ниже, достигая резинки шелковых шортиков, представляющих из себя смехотворную преграду к желанному призу. И я снова ощущаю ее напряжение, внутренний трепет. Неуверенность.

— Они ничего не сделали с тобой, Рика?

Мое сердце обливается кровью от одной мысли, что кто-то мог прикасаться к ней точно так же, как я сейчас, перед глазами вспыхивает алая завеса бешеного гнева, разбивающаяся о мощную волну облегчения, когда она отрицательно качает головой.

— Хорошо, — отрывисто выдыхаю, опуская руку за резинку шортиков, под которыми нет ничего, кроме мягкой голой горячей кожи.

Она застывает потрясённая моими домогательствами, которые наверняка сейчас кажутся ей неуместными.

— Что ты делаешь, Пр… Как, чёрт возьми, тебя зовут? — разъярённо шипит моя дикая пантера, я улыбаюсь, скользнув пальцами между влажных складочек плоти.

— Такая гладкая, нежная, подготовленная. Идеальная рабыня для моего удовольствия, — бормочу я, обхватывая губами мочку ее уха и забираясь свободной ладонью под чашечку серебристого лифа, сжимая и пощипывая пальцами твердый сосок.

— Что ты несешь? Отпусти меня сейчас же, — свирепым шепотом отвечает Рика, пытаясь отстраниться и толкая выпирающими лопатками меня в грудь.

Хрипло рассмеявшись, я прикусываю кожу на ее шее и тут же провожу языком по оставшимся следам от своих зубов, улавливая меняющийся аромат ее тела, потираю большим пальцем затвердевшую вершинку, грудь в моей ладони тяжелеет, выдавая возрастающее возбуждение. Прерывистое дыхание, испарина вдоль позвоночника, розовые пятна, расползающиеся по плечам и шее. Я помню ее маленькие особенности. Подтягиваю ее задницу к себе, практически сажая на выпирающий сквозь ткань удлиненной рубашки и брюк каменный член. Но эта двойная преграда вряд ли сегодня спасет ее от неизбежного.