— Миллион, Азиз, — озвучиваю конечную ставку. Это максимум, который я могу отдать. Больше не даст даже Видад, я уверен.

— И часы, — настаивает торговец.

— Это подарок. И они стоят не меньше пятисот тысяч. Я не могу их отдать, — качаю головой, инстинктивно прикасаясь к инкрустированному черными бриллиантами циферблату.

— Ты сделал свой выбор, ас-сайед, — и он решительно разворачивается, чтобы уйти. Шайтан его подери…

— Хорошо. Твоя взяла.

Уверенно удерживаю Азиза за локоть. Остановившись, он неторопливо оборачивается, глумливая победная улыбка кривит его губы.

— Платишь наличными?

— Да. Деньги в машине. Я скажу где, пусть твои люди заберут.

— Часы, — ублюдок протягивает руку. И, скрипнув зубами, я расстёгиваю браслет и кладу в раскрытую ладонь.

— Есть ещё условие.

— Ты не в своем офисе, чтобы выставлять условия, — смерив меня тяжёлым взглядом, напоминает Наим.

— Мне нужен другой автомобиль и оружие, — не моргнув глазом, продолжаю я.

— Разумно, — кивнув, ухмыляется Азиз. — Похоже, ты знаешь, у кого умыкнул строптивую хатун. Хорошо, я дам тебе оружие и свою машину, но заберу твою.

— По рукам, — я протягиваю ладонь для рукопожатия, стараясь не смотреть, как, сунув левую руку в разрез кандуры, сукин сын убирает часы Кадера в карман армейских штанов. — А что будет с другим покупателем?

— Мы решим проблему. Он никому не расскажет, что торги прошли не совсем честно. Мало ли что могло случиться с ним и его сопровождающими в пустыне. Я скажу заказчику, что продал товар, а что с ним случилось дальше — не моя головная боль.

— Сколько я буду тебе за это должен?

— Я хочу понаблюдать за дегустацией товара, Заир-бей. Только и всего, — невозмутимо заявляет Наим.

— Что?

— Ты меня понял, — криво усмехнувшись, уверенно кивает Азиз.

— А если я откажусь?

— Придется рассказать покупателю, что его товар ушел к другому. Боюсь, в этом случае вы оба не покинете Махрус живыми, — поглаживая черную бороду, озвучивает вероятные перспективы торговец. — Девушку проводят в шатер. Когда она будет готова, тебя пригласят. Не волнуйся, строптивая хатун не окажет сопротивления. Я позабочусь об этом, — сардонически улыбается Азиз.

— Ты пойдешь со мной? — этот вариант меня не устроит, чтобы ни стояло на кону. Придется искать другой выход, и он вряд ли понравится всем собравшимся и очень серьезно усложнит и без того непростую ситуацию.

— Нет. Зачем? — ублюдок Шайтана небрежно пожимает плечами. — У шатра есть окна. Выпей пока шотландский виски. Уверен, что в Асаде такого не достать. Здесь мы сами себе устанавливаем правила и законы. А я распоряжусь, что бы мои люди решили проблему с покупателем. И надо ещё убедиться, что у тебя есть миллион долларов, а то мало ли…

Гнусно ухмыльнувшись, Азиз коротко кивает и, развернувшись, выходит из шатра. Я перевожу взгляд на арену, где все так же, не поднимая глаз, стоит Эрика. Блондинки, которые окружали ее с двух сторон, уже исчезли, как и предсказывал Азиз, их купили первыми. С растущим негодованием и бешено бьющимся сердцем я наблюдаю, как из толпы мужчин появляется двое вооружённых подельников Азиза и толкают Эрику назад, что-то шипя ей в лицо. Она вздрагивает и поднимает голову, словно очнувшись ото сна, с яростью смотрит на того, кто стоит ближе, но благоразумно молчит, плотно сжимая губы.