— Она согласна.

Он отпустил мою руку на несколько секунд, чтобы подписать проклятую бумажку. А я всё щипала и щипала запястья. Тщетно. Кошмар продолжался. Я никак не проснусь.

Я откинулся на спинку кресла и смотрел на нервно вышагивавшего в просторном кабинете брата. Так и тянуло рявкнуть на него, сказать, чтобы успокоился и сел куда-нибудь, прекратил мельтешить перед глазами. Ещё и каждый шаг в голове отпечатывается. Бум. Бум. Бум. Тяжелый звук. Бьёт прямо по нервной системе на самом деле. Пришлось сомкнуть веки в попытке сосредоточиться на рое мыслей, кружившем в голове. Бум. Бум. Бум. Бум. Сопровождаемое тяжёлым дыханием Андрея. Что-то хрустнуло. Скорее всего, пальцы. Андрей Воронов, когда злится, хрустит пальцами, словно желая сломать их. Не себе, но, видимо, тому, на кого готов обрушить гнев.

Не на Карину, конечно. Выдохнул, когда перед глазами появилось миловидное личико племянницы. Ух, как бы я эту малолетнюю дрянь сейчас хотел наказать. Так бы и…но тут же остановил свою злость. А что бы я сделал? Ну на самом деле? Ударил? Отшлепал на правах единственного дяди? Девчонке и так в жизни досталось так, что не дай Дьявол никому. Такую бить нельзя. Неа. Только пожалеть. Да, даже за глупость. Только обнимать и прижимать к себе до тех пор, пока все левые мысли из её белокурой головы не вылетят.

Сколько дней не ел Андрей? Кажется, не просто похудел, а истощал. Спит ли он вообще? Скорее всего, нет. Впрочем, как и я. Хотя я, в отличие от брата, хотя бы одежду меняю. Когда вспоминаю об этом, конечно. Андрей уже несколько дней, кажется, в одном и том же костюме, словно сросся с ним. Вон на манжетах рубашки даже старые пятна крови после допросов турка. Иногда Граф смотрит на них, чтобы успокоиться, чтобы вспоминать, что они медленно, но верно, находят этих тварей. Одного за другим. Вот и доказательства. Но, чёрт, как же всё-таки медленно…

Бум. Бум. Бум. Не сдержал раздражение и зашипел на брата, остановившегося у самого стола и громко смахнувшего вещи с него на пол, но так и не открыл глаз. Хотя на языке вертелся один-единственный вопрос, который так и чесалось произнести вслух. Чего не хватало этой малявке, а, Андрей? Почему твоя дочь сбежала с первым встречным ублюдком неизвестно куда из отчего дома? Разве благополучные любимые дети бегут из дома? Впрочем, кого я обманываю? Разве термин «благополучие» можно связать с нами, с Вороновыми? Не в материальном плане, естественно, а в другом. В том, который единственный и имеет значение для любого человека. Неа. Это точно не о нас.

— Да, откуда я знаю, чего ей ещё надо было!

Громким шёпотом раздалось напротив, и я от удивления распахнул глаза. Готов поклясться, что не произнёс свой вопрос вслух. Но, видимо, Андрей эти дни и сам задавался этим вопросом.

— Вот что ей надо было, а, Макс?

Андрей раздражённо взъерошил пальцами волосы, остановившись у стола и угрюмо глядя на меня.

— Как можно было…вот так…довериться непонятно кому! Твою мааать! Непонятно куда улететь. Ни слова, бл**ь, не сказав ни одной душе.