Но вслух лишь взмолиться. Без надежды, что услышит, но всё же взмолиться.

— Отпустите меня. Пожалуйста. Вы не пожалеете. Мы…мы вас щедро вознаградим. Вы получите что угодно. Просто отпустите меня.

Каждое слово вперемешку со слезами. Пытаясь подавить рвущиеся из груди всхлипы…и осознать, что это очередная долбаная ошибка. Потому что спокойствие на смуглом лице сменяется чем-то непонятным. Единственная человеческая эмоция, которая только что была на нём, удивление, сменяется холодностью. Будто кто-то вдруг взял и выключил у этого мужчины эмоции. Оставив только ледяной взгляд. От которого захотелось съёжиться, исчезнуть. Только бы не смотрел так своими чёрными колючими глазами.

— Я уже получил то, что хотел, девочка.

— Псих! Отпусти меня! Больной ублюдок!

Пытаюсь вырваться, но он слишком сильный, слишком высокий и сильный. Сжимает одной рукой мою шею, а второй держа душ над моей головой. Ноги скользят на мокрой поверхности, и я едва не падаю. Он не даёт, прижимая своим телом к стене ванной.

— Придурок!

И наплевать, что каждое моё слово раззадоривает выродка ещё больше. Злит его. Скорее всего, никто и никогда не оскорблял его так, как я последние несколько минут.

— Смирно стой!

Цедит сквозь зубы, поворачивая кран свободной рукой, и теплая вода сменяется ледяной.

— И прекрати меня оскорблять. Иначе пожалеешь!

Реально больной! Стоит сам под холодными струями, мокрый насквозь, склонился к моему лицу так, что я вижу капли воды на длинных черных ресницах. На мгновение застыла, не веря в происходящее, пока он выдавливал шампунь на мои волосы и вдруг начал неуклюже, грубо массировать голову.

— Зачем?

Вдруг осознав, что эти его действия…они отвлекают. Они убирают чувство тошноты, такое привычное от близости мужского тела. Сейчас их нет. Наверное, мое подсознание в глубоком шоке просто охреневает от происходящего, позволяя рассмотреть плотно сжатые губы, по которым скатываются прозрачные капли. Он что-то ответил, сверкнув ровным рядом белых зубов, и я вскинула голову кверху и едва не столкнулась с его подбородком лбом.

— З-зачем вы это д-делаете? Всё это.

Кажется, он решил, что я замерзла, что воспитательный процесс можно приостановить, потому что холодную воду вновь сменила тёплая. А я чуть не усмехнулась. Если бы ты знал, что после того случая я принимала только холодную ванну. Мне нравилось, как в такой воде отмирало чувство осязания…

— Ты же не захотела принимать душ сама. Значит, я тебе помогу.

Ииии… паника! Вновь бесцеремонно ворвалась под кожу. Потому что он протянул руку к моей кофте.

— Нн-не надо. Я с-сама. Пожалуйста.

Поднимаясь на цыпочки, чтобы посмотреть в его глаза. Только убери свою руку. Не прикасайся больше, пожалуйста…и замереть, когда он едва не отступил, видимо, увидев что-то на моем лице. Что-то, что удовлетворило его желание напугать? Подчинить?

Молчание. Тяжёлое. Гнетущее.

— Хорошо. У тебя десять минут.

Отступает, вылезая из ванной. Бросил взгляд на себя в зеркало и впервые за столько времени чертыхнулся, недовольно зыркнув на меня карими глазами.

— Завтра в десять утра регистрация нашего брака. Сегодня выспись. Ты должна хорошо выглядеть завтра.