— Но не обольщайся, отродье Воронова. В этом доме твое положение хуже, чем у собачки. Пока.

Не отходит. Давит своей силой. Нагибается ещё ниже. Почти к губам, кажется, они задрожали. А глаза вновь защипало от слёз. Перевёл взгляд на скатившуюся по щеке слезинку и ухмыльнулся, протирая её большим пальцем.

— Впрочем, уже завтра оно заметно улучшится, Ка…ри…на, — произнёс тихо, возвращаясь взглядом к моим губам, — уже завтра ты поднимешься выше собачки.

И ещё одна ухмылка. Какая-то странная. Хищная!

— Ты станешь моей женой.

И впился в мои губы. Почти поцелуем. Больше — укусом. Злым. Беспощадным. Диким. Не дающим вздохнуть.

Какого чёрта вообще сейчас произошло? Что за псих этот мужчина? Нёс какой-то бред. Точнее, сказал всего лишь одну фразу, а потом просто развернулся и вышел из комнаты. После того, как поцеловал, конечно. Хотя и поцелуем это не назовёшь. Как будто печать какую-то поставил. Сразу после тех слов. Вытерла тыльной стороной ладони губы. Ублюдок настолько шокировал, видимо, что этот поцелуй даже привычного омерзения не вызвал. Того самого, которое наступает только от мысли о мужских прикосновениях.

Подошла к трюмо и сорвала с него эту чёрную тряпку. Придвинулась ближе к зеркалу, рассматривая себя. Так и есть. Растрёпанные волосы, мешки под глазами. Лицо словно осунулось. На мгновение показалось, что вообще не моё лицо отражается. Чужое. Незнакомое. Как вампирша какая-то. Бледная, невзрачная, голодная. Я ведь на самом деле проголодалась. Когда я в последний раз нормально поела? Не помню. Зато почему-то некстати вспомнилось, как рассматривал меня он. Этот псих с тёмными глазами и смуглой кожей. И я ведь привыкла к таким взглядам. Оценивающим. Мужским. Похотливым. Омерзительным. А он…в его глазах было нечто другое. Я зажмурилась, выравнивая дыхание, пытаясь справиться с тошнотой…ставшее за столько лет привычным состояние.

О какой свадьбе он говорил? Зачем? Понятно, что это связано с отцом. Значит, этот мужчина — враг моего отца. Наш враг. И он хочет…что? Чего он может добиться женитьбой на дочери Воронова? Почему-то даже мысли не возникло, что просто напугать решил. И так притащил чёрт знает куда, чёрт знает зачем. Или пошутил. Да навряд ли этот мужчина вообще умеет шутить. Если судить по тому, как молча и с каким-то страхом стояли рядом его люди, и по тем субъектам с автоматами возле дома. Коснулась пальцами нижней губы. ОН, что, укусил? Придвинулась ближе к зеркалу, пытаясь рассмотреть. Так и есть. Прокусил. А я не сразу даже поняла. Больной!

Вздрогнула, когда дверь открылась и в проёме появилась женщина. Кажется, та самая. В черной длинной юбке до пола и в черной рубашке с длинными рукавами. Она недовольно посмотрела на тряпку, которую я скинула с зеркала, и слегка поджала губы, заходя в комнату. В руках держит большой поднос с какими-то бутылками и пакетом.

— Возьмите. Примите душ, — кивнула в сторону двери у дальнего окна и протянула мне поднос.

— Кто вы?

На автомате схватить женщину за запястья, чтобы не позволить уйти раньше, чем она ответит на мои вопросы.