Сам мальчик не понимал, что происходит. Он пытался делать так, как ему говорили, например сидеть смирно. Но несмотря на искренние старания, у него ничего не выходило. Поэтому продолжал попадать в неприятности. Он терпеть не мог домашнюю кличку — этого «Безумного Макса», но каждый раз, когда на нее жаловался, сестры начинали его дразнить еще больше. Они дразнили — он начинал драку. Он не знал, как быть.

— Я не знаю, что с тобой делать, — сказал отец.

— Давай ты вернешь меня продавцу, как тот «фиат»? Может, на детей тоже распространяется гарантия?

(О праве возврата автомобиля родители много говорили.)

— Макс, Макс, — попытался обнять его отец. — Мы тебя ни на кого не променяем. Мы тебя любим.

— Так почему же, — сказал он, отстраняясь, — почему ты сказал маме, что все проблемы в нашей семье из-за меня?

— Я такого не говорил, Макс.

— Нет, папа. Говорил, — сказал Макс мягко.

— В таком случае ты меня не так понял. Нам просто нужно придумать какой-то план. Помнишь, мы смотрели американский футбол и я тебе говорил о плане игры? Какой план придумать, чтобы ты не попадал в неприятности?

— Пап, ты тогда сказал, что разработать хороший план — дело тренера, а если он на это не способен, то его надо уволить. У нас в семье тренеры вы с мамой, разве нет?

— Да, сынок. Мы. Но нас уволить нельзя. И нам нужна твоя помощь.

— Я буду больше стараться…

Максу было всего девять лет. Той ночью он написал на листке бумаги: «Лучше бы я умер». Потом скомкал бумажку и бросил в мусорное ведро.

Однако его жизнь не была безрадостной. Как выразилась его учительница во втором классе, «из него ключом била энергия». И, как сказала та же учительница, он был очаровательный, как бутон. Ребенок был умен и обожал быть в центре событий. Он мог превратить телефонную будку в игровую площадку, а телефонную книгу — в роман. Отец говорил, что таких креативных, как Макс, еще не встречал. Ему просто хотелось помочь сыну научиться сдерживаться.

Чего Макс не умел делать, так это как следует себя вести, соблюдать правила, сидеть спокойно, поднимать руку. Он сам не знал, почему не может, а поскольку объяснений не было, начал верить в худшее: что он никудышный, несобранный, психованный, функционально отсталый и т. п. Когда он спросил маму, что такое функциональная отсталость, та сразу насторожилась и спросила, где он это услышал.

— Прочитал в книге, — соврал Макс.

— В какой книге? — уточнила мама.

— Просто в обычной книге. Какая вообще разница? Я их что, записываю?

— Нет, Макс. Я просто подумала, что тебя кто-то так назвал и ты не хочешь сказать кто, — она поняла свою ошибку, но слово не воробей. — Сынок, я не хотела тебя обидеть, — поспешила добавить мама и обняла мальчика.

— Пусти!

— Милый, это ничего не значит. Кто бы это ни сказал, он дурак.

— Папа тоже? — спросил Макс, сквозь слезы глядя маме в глаза.

К шестому классу оценки мальчика стали варьироваться от лучших в классе до едва проходных.

— Как же так? — недоумевал один учитель. — То ты один из лучших учеников, которых я только видел, то через неделю ведешь себя так, как будто тебя вообще нет на уроке?