Казалось, всему миру пришел конец. И всем их историям в придачу. И тогда, среди всего этого хаоса, шума и ярости, на треснувшем полу возник тонкий черный силуэт, покачивая хвостом из стороны в сторону.

– …Ты должен увести их, Меркурио…

– Я не брошу ее!

– …Ты всегда будешь с ней, а она – с тобой. Но пришло время отпустить ее, старик…

– Нет! Это не ее конец, я не позволю!

– …Ты поклялся помнить ее. Не только хорошее. Но и отвратительное, эгоистичное, настоящее. Все, Меркурио. Кто это сделает, если не ты?..

Старик посмотрел на не-кота, вокруг них бушевал черный шторм. Их общая любовь к ней была реальной и острой, как битое стекло, и пронзала его до самых костей. Но он знал, что тень говорила правду.

– …Помни ее…

С самого начала он знал, чем закончится эта история.

Как и все мы, не так ли?

– Мариэль! – рявкнул Меркурио, поворачиваясь к ткачихе.

Женщина была будто в обмороке, потерявшись в своем горе и хаосе вокруг них. Прислоняясь к стене, она наблюдала за битвой титанов и просто ждала смерти.

– Мариэль! – снова проревел Меркурио.

Та моргнула кроваво-алыми глазами. Посмотрела на старого епископа.

– Ты можешь идти?

Ткачиха вздрогнула, когда Мия со Скаевой врезались в дальнюю стену, и в могильной кости образовалась огромная дыра. Остатки потолка дрожали, по поддерживающим его колоннам расползались трещины, легион Мии выл и визжал вокруг них. Остров содрогнулся с такой силой, что Меркурио упал на колени. Сидоний прикрыл собой Мечницу, нашептывая молитву окровавленными губами.

– Ты можешь идти, мать твою?! – вновь прокричал старик.

– Да, – Мариэль сморгнула тень брата с глаз. – Могу.

– Помоги Сидонию! Нужно уходить!

Ткачиха сцепила зубы и поползла по ходящему волнами полу. Добравшись до раненого гладиата, протянула крючковатую руку и что-то прошептала в завывающем ветре. Сидоний ахнул и схватился за разорванный живот. Но прямо на изумленных глазах мужчины его внутренности заползли обратно, а рана закрылась, словно ее никогда и не было.

– Бездна и кровь… – выдохнул он.

– Ткачиха знает свою работу! – крикнул Меркурио. – А теперь поднимайся на гребаные ноги!

Сидоний, пошатываясь, встал и попятился, когда теневые титаны разрушили очередную стену. Меркурио прищурился, будто тьма, которую они проливали, была слишком яркой, чтобы на нее смотреть. Мия и Скаева стали почти неузнаваемыми, превратившись в гигантские черные фигуры с полупрозрачными крыльями и рябящими, как теневое пламя, телами. Они врезались друг в друга, как цунами среди бури воющих спутников. Различить их помогали только длинные, извивающиеся волосы Мии и шар, высеченный на ее лбу.

– Милосердный Аа, – выдохнул Сид. – Только посмотрите на нее…

– Куда нам держать путь? – спросила Мариэль. – Без Адоная…

– Нам нужно убираться с этих гребаных островов! – крикнул Меркурио. – «Республика пошла прахом», помните? «От ее руки рухнул на дно Город мостов и костей». Нам известно, чем все это закончится!

– А как же Йоннен? – крикнул Сид.

Меркурио посмотрел на мальчишку, испуганно присевшего у разрушенного трона Скаевы. Он был заперт за решеткой из плотной тени, его глаза округлились, щеки намокли от слез, пока он наблюдал за схваткой отца и сестры.