Йоннен бил по теням, которые держали его взаперти, пытался прогнуть их своей волей. Его отец и сестра кромсали друг друга, раскачивая первое Ребро. Тьма вокруг них завывала. Демоны Мии ураганом рассекали воздух, врезаясь в плоть отца. Ее когти оставляли в нем глубокие царапины, и на стены брызгала черная кровь. Но чем дольше продолжалась битва, чем больше они рвали друг друга, тем больше Йоннен понимал, что их силы равны. Что они – темные противоположности друг друга. Он будто наблюдал, как кто-то борется с собственным отражением: каждая небольшая победа – это и небольшое поражение, каждый нанесенный удар – это и удар в ответ.

Они двое были так похожи. О Богиня, чего бы только они смогли достичь, если бы он любил ее как отец. Но теперь между ними стояло слишком много всего – слишком много крови, слишком много ненависти, слишком много тьмы. И посему каждый выступал против другого, кромсая, бранясь, но в результате ничего не добиваясь. Вокруг них мрак нашептывал просьбу, молитву, отдававшуюся звоном в темноте его сердца.

Многие были одним.

МНОГИЕ БЫЛИ ОДНИМ.

Но Годсгрейв рассыпался на кусочки.

Земля уже не переставала содрогаться, и Йоннен не мог подняться с колен. Небо пронзали молнии, волны врезались в скалистый берег, на улицах горело алое сияние пламени. Все Четыре Дочери проснулись от гнева брата и били по его могиле, пытаясь помешать ему выйти. Йоннен еще никогда не испытывал такого ужаса, все его тело дрожало, руки дергали за прутья, пока он искал внутри себя хотя бы часть той стальной силы, которую видел в сестре. Обратив свою волю на тени, он попытался присвоить их, сощурившись от сосредоточенности.

– Прогнитесь, чтоб вас, – прошептал мальчик.

Как вдруг он мельком заметил золотую вспышку среди подавляющего мрака. Йоннен с замирающим сердцем увидел на пороге сломанных дверей бледную фигуру в белом платье, испачканном грязью и кровью. Ее руки сжимали мечи из могильной кости, пальцы заливала чернота. Глаза тоже были черны, прекрасное лицо побледнело, длинные светлые косички извивались вокруг плеч, словно жили собственной жизнью.

– Эшлин? – прошептал он.

Ее темные глаза смотрели на теневых титанов, кружащих в схватке по разрушенному бальному залу. Руки крепче ухватили рукояти мечей. Но над ней, мимо нее, сквозь нее пронесся шторм демонов, нашептывая хором из сотни не-голосов:

– …Мальчик…

– …Мальчик…

– …МАЛЬЧИК…

Тогда она повернулась к нему. С глазами чернее, чем Бездна, из которой она появилась, и приоткрытыми губами, шептавшими его имя.

– Йоннен.

Его сестра свирепым ударом швырнула отца на пол, и он провалился в подвалы, заполненные замысловатыми механизмами. Затем вылетел обратно черным копьем, со струящимися позади крыльями, и противники с оглушительным грохотом врезались в верхние этажи. Могильная кость рассыпалась, стекло разбилось, древесина превратилась в щепки. Верхняя часть первого Ребра повалилась вниз с таким грохотом, что Йоннену пришлось закрыть уши. Величественная башня продержалась еще с секунду, инерция вела безнадежную битву с гравитацией и наконец проиграла. Тысячи тонн могильной кости накренились и упали, обрушиваясь на третье Ребро и ломая его с безбожным