Дому.

Когда она впервые услышала о Короне Луны, Мия представляла что-то внушающее благоговение. Роскошное. Возможно, золотую крепость, мерцающую на вершине высочайшей горы. Серебряный шпиль, увенчанный венком из звездного света. Но перед ней предстала разруха. Запустение. Теперь Мия знала, что направляется к гигантскому кратеру, возникшему от удара, который поразил всю землю, оставив лишь разбитые воспоминания. К некогда процветавшей империи, от которой почти не осталось следа. Ее легенды, мифы, магика, песни и народ – все исчезло в мгновение ока. Катаклизм преломил саму землю, оставив ее навеки разрушенной.

Мия спускалась по склону вниз. Вглубь. В ее волосах свернулся ветер. В ушах звучал шепот. Головокружение усиливалось. Она определенно слышала женский голос, различимый среди несвязного, призрачного лепета. И сквозь борозды впадин и разрушенные ущелья, с пылью на коже и сталью в глазах, Мия наконец шагнула в центр ашкахского кратера и увидела ее во всей надломленной красе.

Корону Луны.

Девушка чуть не улыбнулась от этого зрелища. Окончательный ответ на загадку ее существования. Последнее открытие в истории, написанной чернилами и кровью при свете заката и рассвета. В конце концов, после всех тех убийств, всех тех миль, все оказалось так просто. Она мысленно представила вид сверху на город Годсгрейв – Правую и Левую Руки, Низы, высокие окостеневшие Ребра. Раздробленные острова, между которых вырисовывались узором каналы, – все это было великаном, лежавшим на спине. С одной недостающей деталью.

И вот она.

Не золотая крепость и не серебряный шпиль.

– Ну конечно, – прошептала Мия.

Череп.

Гигантский, невероятный череп.

– Корона Луны, – выдохнула Мия.

Он был высотой в десятки метров, шириной в мили, до висков погрузившимся в треснувшую землю. Его лицо было обращено к небу, на широком и безжизненном лбу вырисовывался круг. Разумеется, он был из могильной кости, как и Ребра, как и все основание Годсгрейва, как и меч за спиной Мии. Последняя часть тела Анаиса, единственного сына, скинутого с небес мстительным отцом. Его тело с такой силой ударилось о землю, что итрейский полуостров ушел под воду, и там, на развалинах, Аа приказал своим верующим построить ему новый храм. Но тут, в сердце ашкахской цивилизации, отрезанная голова Анаиса врезалась в землю с такой невероятной мощью, что приговорила к смерти империю, которая поклонялась ему как богу.

Он выглядел так одиноко. Так трагично. Детоубийство, вырезанное в древней кости.

Мия стояла на каменистых отрогах и сокрушенных скалах. В небе кружила ворона, взывая в пространство. Вокруг ног Мии выплясывала и клубилась пыль. Ее тень указывала строго на череп, как стрелка компаса на север. Страх вгрызался ей в желудок. Сдавливал грудь. Мия чувствовала, как ее манило, притягивало. И голод, какого она еще никогда не испытывала.

Ей показалось, будто всю свою жизнь она была незавершенной, но поняла это только сейчас. Все эпизоды ее короткого существования казались незначительными – Йоннен, Трик, Меркурио, Скаева, даже Эшлин, – они были всего лишь призраками в ее тьме. Поскольку спустя годы и реки крови, наконец-то,