— Но когда-нибудь он всего достигнет, бабушка, — дерзко возразила Мэри — И тогда станет моим мужем!

— Ты играешь в теннис? — спросил как-то Розамунду принц Генри, когда та, по обыкновению, любовалась рекой Девушка подняла глаза. Сегодня на ней были зеленый корсаж с белыми рукавами и такая же юбка. Графиня объявила, что глубокий траур закончен, и подарила внучкам и Розамунде новые наряды.

— Нет, ваше высочество, не умею.

— Пойдем, я научу тебя, — пообещал принц, потянув ее за руку — Сколько можно сидеть и смотреть на воду? По-моему, это ужасно скучно.

— А я нахожу это занятие мирным, ваше высочество.

Оно вселяет в душу покой, — возразила Розамунда.

— Тебе понравится теннис, — настаивал он, таща ее за собой.

Но девушка посчитала игру чересчур грубой. Кроме того, она наступила на подол юбки и едва не упала, а потом подвернула ногу, гоняясь за брошенным принцем мячом.

— О-о-о, я порвала юбку и никогда не прощу вас за это! — вскричала она, хватаясь за щиколотку. — Да я встать не могу!

Она сморщилась от боли. Принц немедленно перепрыгнул через сетку, подбежал к ней и подхватил на руки.

— Сейчас отнесу тебя в покои бабушки. И твоя юбка не порвалась, иначе я купил бы тебе другую, — галантно заверил он.

— У вас нет денег! — выпалила она.

— Откуда тебе знать? — возмутился он. — А, это все сплетни моей сестрицы Мег!

— Нога болит! — пожаловалась Розамунда.

— Положи голову мне на плечо и закрой глаза, — посоветовал принц. — Ты, наверное, растянула ее. Никакого треска не слышала?

— Нет, — заверила Розамунда.

— Значит, ничего не сломано, — обрадовался он и, остановившись, прошептал:

— Ты легка как перышко, моя госпожа Фрайарсгейта. Как чудесно чувствовать тебя в своих объятиях!

Янтарные глаза Розамунды широко распахнулись.

— Я уже говорила, милорд принц, вы слишком дерзки.

Помните, что вы совсем еще мальчик, а я на два года старше. Мой день рождения был совсем недавно.

— И я тебе говорил, Розамунда из Фрайарсгейта, что хотя молод годами, но телом зрелый мужчина и обладаю такими же потребностями. А теперь ты должна поцеловать меня, иначе не сделаю ни шагу, — потребовал он.

— Какая несправедливость! — ахнула Розамунда, принимаясь вырываться. Его плечи, обтянутые камзолом, были очень широки, а грудь, в которую она барабанила кулачками, — тверда и мускулиста. На щеках темнела легкая тень щетины.

— Один маленький поцелуй, — просил он с лукавой улыбкой. Голубые глаза умоляюще смотрели на нее.

Розамунда вздохнула. В сущности, это так волнующе — принимать ухаживания красивого молодого принца!

— Только один, — нехотя согласилась она. — Вы даете слово, ваше высочество, что это будет единственный поцелуй?

— Можешь называть меня Хэл, когда мы одни, — пробормотал он.

— Ты не дал мне обещания, Хэл, — заявила она, как надеялась, очень строго. Как же он красив! Еще красивее сэра Оуэна!

Он заметил, какими мечтательными стали ее глаза.

— Один сладостный, сладостный поцелуй, моя госпожа Фрайарсгейта, — прошептал он ей на ухо и припал к ее губам.

Сердце Розамунды бешено забилось. Внезапный жар охватил ее. О, до чего же пылок его поцелуй!