Он понимал, до чего дошел. Но остановиться он уже не мог. Точнее, не хотел останавливаться.

В сауне, наполненной горячим воздухом, он призывал сон. Лежал, раскинув в стороны руки и ноги, в пространстве, в меру влажном и теплом, как летняя ночь, вернувшаяся вопреки законам природы. Он лежал, полностью обессиленный, и только образ, этот недостижимый образ окутывал его изможденное тело, как теплое свечение.

В самые последние минуты своего короткого сна он увидел ее.

Ее кожа отливала туманным желто-зеленым светом. Перед ним распласталось ее тело, похожее на листочек, только что слетевший с ветки и поэтому только что начавший увядать. На ягодицах не было заметно монгольского пятна, вместо него всю ее равномерно покрывал этот желто-зеленый свет.

Он перевернул ее на спину. Слепящий свет лился с верхней части ее тела – источником, видимо, было лицо, – не позволяя ему поднять глаза выше ее груди. Двумя руками он раздвинул ей ноги, и по гибкости ее упругих бедер стало ясно, что она не спит. Он проник в нее, и сок зеленого цвета, какой течет из толстых надорванных листьевго листа, начал струиться из ее лона. Ароматный, но в то же время горьковатый запах листьев и травы постепенно сгустился и стал таким едким, что он еле дышал. Почти достигнув оргазма, он с трудом вышел из нее, и в этот миг увидел свой член, окрашенный в зеленоватый цвет. Неизвестно, из ее или из его тела выделилась влага, но его лобок и даже бедра покрывал свежий и душистый травяной сок ярко-зеленого цвета.

На другом конце невидимой телефонной линии снова молчали.

– …Ёнхе.

– Да.

К счастью, она молчала недолго. Неужели в этом ответе промелькнула радость? Пусть слабая, но радость? Или ему показалось?

– Ну как, отдохнула вчера?

– Да.

– Знаешь, я хотел кое-что спросить у тебя.

– Спрашивайте.

– Ты, наверное, уже смыла рисунки, да?

– Нет.

Он вздохнул с облегчением.

– Могу я попросить не смывать их? Хотя бы до завтра. Я еще не закончил работу. Думаю, надо снять еще раз.

Ему показалось, что она улыбается. Он не мог ее видеть, ведь была на другом конце провода, но все-таки ему казалось, что она улыбается.

– Мне не хотелось, чтобы они исчезли, вот я и не мылась.

Она говорила безразлично.

– С ними на теле я перестала видеть тот сон. Если они сотрутся, я попрошу вас нанести их еще раз.

Он не расслышал все до конца, поэтому сильнее прижал трубку к уху.

«Все нормально, – сказал он сам себе. – Если она такая, то есть шанс, что разрешит. И, может быть, разрешит все».

– Завтра у тебя будет время еще раз приехать туда? В мастерскую в районе Сонбави.

– …Хорошо.

– Но, знаешь, там будет еще один человек. Мужчина.

Молчание.

– Ничего, если он тоже разденется и я распишу его цветами? Как это тебе, нормально?

Он ждал. По опыту общения с ней он уже знал, что ее молчание обычно означает согласие, и от этой мысли волнение его улеглось.

– …Хорошо.

Он положил трубку и, сцепив пальцы в замок, заходил кругами по гостиной. Ребенок был в детском саду, жена уехала в свой магазин, и он, вернувшись домой примерно в три часа пополудни, оказался предоставлен самому себе. Потерзавшись сомненими, не зная, что сказать жене, он решил сначала позвонить свояченице.