В этих категориях нам и сказано, что «невозможно обойтись без мужского и без женского», т.е. неизбежно существование в мире состояния «не во имя Творца», определяемого как «эгоизм», получение наслаждений для себя, – по-другому просто невозможно начать заниматься Торой и Заповедями. И так получается, что вначале причиной служат эгоистические побуждения, затем же, в процессе действия, появляются вдруг мысли о раскаянии, и вот человек уже выполняет Заповедь с намерением «ради Творца», т.е. доставлять наслаждение своему Создателю, что определяет характер его «сыновей» (действий), как «зхарим», мужское начало. Поэтому и сказано: "…горе тому, чьи сыны – женщины, т.е. тот, у кого и действия также делаются с намерением получить вознаграждение, что и определяет исходную характеристику его «сыновей» – действий как «нэкевот», женское начало.
А рабби Неорай говорит: «Оставляю я всё ремесло, что есть в мире и не учу сына своего ничему, кроме Торы…» – и слова его обращены уже не к общей массе ищущих путь служения, как то в предыдущих высказываниях, а говорит он уже о том уровне, на котором находится сам, уже удостоившись страха перед Творцом как естественного состояния. Поэтому и говорит он, что оставляет всё ремесло (уманут), т.е. не занимается он уже проблемами ни ущербной и не высокой веры, т.к. прошёл уже он ступени этих двух сторон веры, и сейчас обучает сына своего, т.е. свои действия, называемые «сын» («бен»), только лишь Торе.
И объясняет это тем, что «всё ремесло (уманут), что есть в мире, помогает ему лишь в юном возрасте…» И комментирует Раши, что нет для ремесленников (уманим) воздаяния по прошествии лет, есть лишь обычная плата, положенная в своё время.
Вера характерезуется как Заповедь, ибо принятие на себя бремени служения Творцу – это Заповедь. А мудрецы говорили (Сота 21,2): Заповедь охраняет и спасает во время исполнения её, Тора же – и когда заниматься ею, и когда ею не занимаешься – охраняет и спасает."
И вот отличие Торы от Заповеди: мы видим, что человек, занимающийся Торой, может вспомнить то, что учил вчера или ещё раньше, вспомнить и использовать эти знания, или повторить те законы, которые учил, и будет знать, как вести себя согласно тому, что изучал много дней назад. Потому-то Тора и охраняет и спасает даже в то время, когда ею вроде и не занимаются, потому что человек может всегда вспомнить то, что когда-то учил.
Другое дело – вера. Вера – Заповедь, и принадлежит времени её выполнения, потому что каждый раз, когда взваливает на себя человек бремя принятия власти Творца, – он выполняет этим Заповедь, а Заповедь – это категория действия, и не играет роли здесь возврат к прежнему, как в занятиях Торой, но каждое действие имеет самостоятельное значение. Поэтому и охраняет, и спасает она только в момент действия, исполнения её. И никакие воспоминания о том, что вот, мол, когда-то он уже брал на себя бремя принятия власти Творца – тут не помогут. Но в каждый момент своего существования ему необходима вера, и нет места такому положению, когда можно было бы сказать, что вот сейчас он в бремени веры не нуждается.