– Вроде как сыворотка правды?

– Почти. Порошки эти делают друиды в Петровском замке. Они и в Лесу изрядная редкость, а уж за МКАД и вовсе…

– И ты, значит, не пожалел такой ценности?

– А что было делать? – егерь развёл руками. – Иначе мы бы от неё хрен чего добились, девица ушлая и себе на уме. А так – выяснили всё, что нужно, и быстро. Под конец разговора она, правда, слегка отошла и стала взбрыкивать, но тут уж ничего не поделаешь.

– И что же мы такого важного выяснили?

– Хотя бы то, что Золотые Леса не имеют отношения к нападению наёмников. Я и раньше это подозревал, но теперь уверен. Тех парней нанял кто-то из-за МКАД – со связями, деньгами возможностями. А у золотолесцев-то, при всех их амбициях, ничего, кроме кой-какого авторитета в МГУ нет, даже на ВДНХ они держатся тише воды, ниже травы. Да и вообще, не похоже это на них. Чтобы посторонних людей вот так, пачками класть? Нет, Яше Шапиро верно сердце подсказывало: золотолесцы, конечно, устроили нам вырванные годы, но в этой партии есть игроки и покруче.

– Покруче? Это ты о ком?

– Тут, по ходу, один вариант. Помнишь, что Пиндос рассказывал о Церкви Великого Леса?

Егор припомнил волонтёра с укулеле.

– Ну, было что-то такое…

– Они работают не только у нас в Лесу, но и в манхэттенском. И замешаны в каких-то тёмных делах с криминальным душком.

Егор щёлкнул пальцами.

– Точно! Он ещё говорил, что одна из двух нью-йоркских группировок – латиносы…

– …а наши похитители говорили по-испански. А ещё – им не были нужны порошки, которыми пичкали русских бандюков. Вникаешь?

– Они из Нью-Йорка!

– И доставила их сюда Церковь Всемирного Леса, клык на холодец! А что наших, лесных повадок у них не было – тоже объяснимо. Говорят, Манхэттенский Лес на наш совсем не похож, всего-то общего – Лесная Аллергия да ещё кой-какие пакости.

Егор вскочил и в волнении забегал по комнате. Потом остановился и сокрушенно покачал головой.

– Нет, не получается. Если это они – почему нас не взяли ещё на ВДНХ? У ЦВЛ ведь база в Останкино, у Братства Башни?

– Видимо, боялись засветиться – таких фокусов им бы не простили. Лучше дать отойди подальше, и обтяпать дельце втихую. А вину свалить на местных бандюков – клык на холодец, их там же и пристрелили бы, а улики…

Он оборвал фразу на полуслове, недоумённо посмотрел на напарника и расхохотался.

– Ну, Студент, ты и жучара! Кто кого допрашивает, а? Нет уж, выкладывай – что ты за важная персона, чтобы из-за тебя такой огород городить?

– Ну хорошо, хорошо. Дело в том, что в Новосибирском Университете есть группа учёных, негласно занимающихся проблематикой Московского Леса.

– Негласно? Это ещё почему?

– Они считают, что подобная информация слишком важна, чтобы вот так, с ходу, отдавать её государству, или кому-нибудь ещё. Сначала надо осмыслить самим, понимаешь? Как у врачей: «не навреди».

– Ясно. И наши, университетские вам помогают?

– В МГУ немало наших единомышленников. Одни действуют втёмную, как Шапиро, но есть и другие, кто в курсе всех деталей.

– Здесь, в ГЗ?

– Нет, в сколковском филиале. Они-то и разработали операцию по моему внедрению, чтобы раздобыть материалы Новогородцева. И параллельно подкинули Шапиро кой-какую информацию. Оставалось сделать так, чтобы я попал в лабораторию микологии.