Дальнейшие кирпичи вынуть было нетрудно, и вот уже Алексей осторожно перекинул ногу через стенку.

— Ждите меня здесь, с места не сходите. — И он исчез.

Прежде, чем он вернулся, прошла вечность и еще минут двадцать. Хорошо, что стрелки часов светились в темноте, иначе Надежда поддалась бы панике. Крысы ее больше не беспокоили, но одна мысль, что рядом находятся эти мерзкие создания, приводила ее в ужас. Сказать по правде, отметила про себя Надежда, людей из лагеря она боится гораздо меньше крыс. Когда вернулся Алексей, она клацала зубами.

— Похоже, это именно то, что надо, — довольно прошептал он. — Это место, где мы находимся, — подвал, а в ящиках продукты и обмундирование. Есть выход наверх, в само здание. Очевидно, склад оружия и боеприпасов там.

— Слушайте, я не могу больше стоять тут одна! — взмолилась Надежда. — Можно, я пойду с вами?

— Ну ладно. Похоже, в этом помещении, кроме нас с вами, никого нет. Сколько времени, первый час? Ну так они заперли все и охраняют снаружи.

Надежда влезла за ним в подвал и осторожно пошла мимо штабелей ящиков к лестнице, ведущей на первый этаж. В помещении, холодном и мрачном, горели тусклые лампочки — остаток от овощехранилища, как поняла Надежда. Половина огромного амбара была занята под склад.

Надежда молча шла мимо, Алексей же удовлетворенно хмыкнул. В конце находилось несколько комнат, отгороженных от основного помещения. Очевидно, раньше, при Советской власти, там помещался кабинет заведующего данным овощехранилищем. Небось стоял там обшарпанный письменный стол, в котором хранились всякие накладные и другие важные бумаги. Теперь Оттуда слышались голоса.

— Стойте на месте! — шепнул Алексей, толкнув ее за ящики, и улетучился.

"Если они выйдут, то могут меня заметить.

Я не на виду, но вдруг кто-то из них отойдет в сторону?"

Сама удивляясь собственной храбрости, Надежда сделала несколько шагов в сторону голосов. В отгороженный закуток вели две двери. На одной было написано: «Бригадир Хряпина Т. С.», но ясно, что никакого бригадира Хряпиной в этой комнате уже много лет нет.

Надежда открыла другую дверь с надписью «Весовая». Там были свалены пустые картонные коробки и стояли два ломаных стула.

Перегородка между комнатами была тонкая, дощатая, причем доски были набиты неплотно, со щелями и обклеены обоями, которые висели клочьями. Надежда осторожно отогнула край обоев и увидела интереснейшую картину. В небольшой комнате ярко светила лампа. У стены стояла молодая женщина, блондинка, достаточно симпатичная, но в данный момент страшно испуганная. В дрожащей руке она держала микрофон и внимательно смотрела вперед, как будто на Надежду. Платье на ней было очень красивое и, как определила Надежда на первый взгляд, дорогое. Дорогими были и туфли, и косметика. Женщина говорила негромко, сдавленным голосом, очевидно, от страха. Она умоляла какого-то Никиту сделать все, что потребуют ОНИ.

«Потрясающе! — сообразила Надежда. — Ее похитили и теперь снимают на видео, чтобы отправить кассету мужу, этому Никите, с требованием выкупа. Знает ли про это Алексей?»