, что же они с тобой сделали? Не бойся, теперь ты в безопасности. Я позабочусь о тебе.

Потом Кристина почувствовала, как чьи-то руки сгребли ее в охапку и подняли с земли, при этом мама все еще обнимала ее голову. Девушка открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд. Покрытая сеткой каска, лицо американца — и потом темнота.

Сначала Кристина смутно ощутила, как мягкая ткань прикасается к ее щеке, и почувствовала чистый резкий запах хозяйственного мыла. Потом поняла, что ее потряхивает, несмотря на то что она была полностью одета, кроме пальто и обуви, и завернута в одеяло. Но лежала она точно не на деревянных нарах. Голова покоилась на подушке, а ложе было просторным и мягким. Затем она услышала ласковый шепот знакомых голосов, и теплые пальцы погладили ее по виску. Тогда она вспомнила. Она дома. Кристина открыла глаза. Мутти и ома стояли на коленях у дивана, с тревогой глядя на нее.

— Очнулась? — спросила мутти.

— Ja, — прошептала Кристина.

Ома приложила руку к щеке внучки и поцеловала ее в лоб.

— Добро пожаловать домой, Kleinkind[93], — проговорила она.

Позади них за столом сидели с хмурым беспокойным видом Карл и Генрих, в залатанной одежде, такие же худые и бледные, как мутти и ома, на лицах у обоих отпечатались все невзгоды шестилетней войны. В ногах у Кристины устроилась неизвестная девушка с совсем короткими, чуть длиннее, чем у нее самой, волосами, Ханна? Нет, у Ханны волосы золотисто-каштановые, а у незнакомки светлые, да и глаза у нее не карие, а голубые. И хотя девушка была очень худой, но она не настолько отощала, как Ханна. Вдруг она подалась вперед и встала возле дивана на колени. Кристина ахнула: да это же Мария! Растерявшись, она коснулась головы сестры грязными пальцами. Мария взяла руку Кристины и прижала ее к щеке: в ее нежных глазах стояли слезы.

— Что с тобой случилось? — прошептала Кристина.

— Меня вместе с другими девушками послали на восток, — рассказала Мария. — Мы с женщинами и стариками копали противотанковые траншеи. Но потом прорвались русские, и… — Мария замолчала и судорожно сглотнула, словно пыталась подавить тошноту. Подбородок ее дрожал, она понизила голос, слова выходили писклявыми и натужными. — Немногие из нас пережили первые несколько дней. Нам пришлось притвориться юношами, чтобы не привлекать внимания.

— Ach Gott, — изумилась Кристина.

— Зря мы ее отпустили, — лицо матери исказилось от муки. — Надо было спрятать ее на чердаке вместе с братьями. Я не смогла защитить вас обеих.

— Ты ни в чем не виновата, Mutti, — Мария не отрывала воспаленных глаз от Кристины. — Я ведь вернулась. Другим девушкам повезло меньше.

Кристина обвила Марию руками и крепко прижала к себе. Мария тоже обняла сестру, плечи ее содрогались от рыданий. Потом она встала и вытерла лицо рукавом.

— Не могу поверить, что вижу вас всех! — проговорила Кристина, силясь подняться. Руки ее были слабыми, а голова тяжелой. — Даже не знала, найду ли кого-нибудь из вас в живых, — потом, собравшись с духом, взглянула на мать: — А как Vater? Он пишет?

— Отец жив, — мать попыталась улыбнуться. — Пару дней назад мы получили весточку. А теперь ложись. Мы о тебе позаботимся. Хочешь есть или пить? Чего тебе принести?