– 8 февраля 1955 г. председательствующий на совместном заседании Совета Союза и Совета Национальностей Верховного Совета СССР председатель Совета Союза А. П. Волков огласил заявление председателя Совета Министров Г. М. Маленкова. Сам Маленков вместе со всеми выслушал своё заявление, сидя в главном кресле президиума:

«Прошу Вас довести до сведения Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик мою просьбу об освобождении от поста Председателя Совета Министров СССР.

Просьба моя вызвана деловыми соображениями о необходимости укрепления руководства Совета Министров и целесообразностью иметь на посту Председателя Совмина СССР другого товарища, обладающего большим опытом государственной работы. Я вижу ясно, что на выполнении сложных и ответственных обязанностей Председателя Совета Министров отрицательно сказывается мой недостаточный опыт местной работы и то, что мне не приходилось в министерстве или в каком-либо хозоргане непосредственно управлять отдельными отраслями народного хозяйства.

Считаю также себя обязанным в настоящем заявлении сказать, что теперь, когда Коммунистическая партия Советского Союза и трудящиеся нашей страны сосредоточивают особые усилия по быстрейшему подъёму сельского хозяйства, я особенно ясно вижу свою вину и ответственность за сложившееся неудовлетворительное положение дел в сельском хозяйстве, так как в течение ряда лет до этого на меня была возложена обязанность по контролю и руководству работой центральных сельскохозяйственных органов и работой местных партийных и советских организаций в области сельского хозяйства»[159].

Своим покаянием Маленков обеспечил себе мягкую отставку с самого высокого государственного поста: его сделали заместителем председателя Совета Министров и министром электростанций.

Так кончилась сессия, от которой Русанов ожидал одного бюджета!.. – Сессия кончилась в том смысле, что ничем уже не могла потрясти так, как переменами в центральном руководстве. Но заседания её продолжались ещё и на следующий день.

…амнистия лопается пузырём или объявляется ворам, жуликам, дезертирам – вместо тех, кто воевал и страдал. – Костоглотов пережил две амнистии: от 7 июля 1945 г. (о ней см. 2-е примечание к с. 232) и от 27 марта 1953 г. (см. 1-е примечание к с. 192). А вскорости будет ещё одна – крупнейшая за всё коммунистическое время амнистия от 17 сентября 1955 г, которая коснётся «советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»[160]. Освобождались осуждённые на срок до десяти лет за пособничество врагу; наполовину сокращалось наказание приговорённым за то же на срок свыше десяти лет; выходили на волю независимо от полученного срока те, кто служил в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях. «Тут и друг мой Л. З. Копелев написал из Москвы: тряся этой амнистией, – рассказывает А. С. в «Архипелаге ГУЛАГе», – он в московской милиции выговорил себе временную прописку. Но вскоре его вызвали: “Вы что же нам шарики вкручиваете? Ведь вы с немцами не сотрудничали?” – “Нет”. – “Значит, в Советской армии служили?” – “Да”. – “Так в 24 часа чтоб ноги вашей в Москве не было”» (Т. 6. С. 389).