Полисмаг провел рукой по лбу:

– Я очень смутно помню, что очнулся на полу какого-то экипажа… и голоса…

– Какие голоса?

– Мужские, – Этьен нахмурился, пытаясь ухватить ускользающие воспоминания. Кажется, один другому сказал: “Теперь он точно забудет туда дорогу”.

Он озадаченно посмотрел на Франсуазу.

– А если вспомнить, что вы должны были допросить Мишель, – продолжила она. – То нападение на вас связано с ней.

– Нет, Мишель тут не при чем, – отмахнулся Этьен.

– Вы уверены?

Он помедлил с ответом, а потом кивнул:

– Звучит неправдоподобно, но…

– Хотелось бы знать, что все-таки она рассказала вам, – вздохнула Франсуаза.

– Мне тоже, – полисмаг устало прикрыл глаза. – Странно ощущать, что прошел день твоей жизни, а ты ничего не помнишь.

– С вашим состоянием это не удивительно. Странно, что вы хоть что-то помните, – отозвалась девушка.

Она подошла к небольшому книжному шкафу и достала оттуда томик в черном переплете с золотой луной на обложке.

– Что это? – поинтересовался Этьен.

– Календарь лунных циклов. Настольная книга любого уважающего себя некроманта.

– Хотите попробовать в полнолуние провести обряд, чтобы восстановить мне память?

– Нет, но когда я листала дела убитых девушек, то обнаружила одну закономерность, – она протянула листок, где были выписаны руны и даты гибели.

– Закономерность?

– Да, посмотрите на даты. Убийства цикличны.

Этьен всмотрелся в строки:

– Да, каждые две недели…

– Пятнадцать дней и четырнадцать дней, если быть точным. И эти даты соответствуют полнолуниям и новолуниям.

– Прекрасные дни для обрядов.

– Не совсем, – девушка покачала головой. – Обряды проводятся либо в новолуния, либо в полнолуния, но никак не чередуются… Кроме одного учения.

– Амификноты?

– Да. Скажите, вы нашли упоминания о том, что говорил Клод ле Пти?

– Увы. Только запись о том, что все передано в Суар де Бонне.

– Жаль, что я не знала этого раньше.

– Неужели вы смогли бы достать их?

– Достать нет, но скопировать легко. Как вы помните, у меня был профессорский доступ.

– Был? – переспросил Этьен.

– Он отозван. Ле Шовен не простит унижения, и вряд ли меня пустят даже на порог академии.

При воспоминаниях о несправедливости в носу противно защипало. Она отвернулась, скрывая слезы, но Этьен все равно заметил. Он шагнул вперед и привлек девушку к себе.

– Прости, – прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. – Я не должен был…

Франсуаза замерла, а потом прижалась к нему, уткнулась лбом в широкое плечо.

– Это не твоя вина, – прошептала она, поднимая голову.

Их взгляды встретились… Этьен так и не понял, кто первым потянулся к другому. Поцелуй. Обжигающе-горячий, страстный. От которого гулко бьется сердце, а тело охватывает желание.

Задыхаясь, Франсуаза хваталась за Этьена, словно он единственный, кто мог удержать ее в эту минуту. Она чувствовала, как его руки напрягаются под ее ладонями, как он все крепче и крепче сжимает ее в своих объятиях.

Воздуха в груди становилось все меньше и меньше, горячие волны вожделения накатывали одна за другой, Франсуаза уже готова была отдаться им, подчиниться зову плоти, вечному, как сама жизнь…