– Ну, давай! – скомандовал председатель и пошел рядом с шарахающимся из стороны в сторону Виктором, подсказывая, как удерживать плуг, чтобы не выйти из борозды.

Труд этот оказался очень тяжелым. Виктор весь покрылся испариной, удерживая этот проклятый агрегат, который норовил то уклониться в сторону, то зарыться на такую глубину, что Цыганка с трудом вытаскивала его оттуда. К концу борозды Стогов почувствовал, что сил нет держаться на ногах. Поворачивая плуг, он упал и от обиды заплакал.

Председатель подумал, что он ушибся, но, видя, как с трудом Стогов поднимается, понял, что слезы эти от бессилия.

– Ничего, Витька, осилишь. Поначалу и Пашка мой тоже ревел, пока не приспособился. А что делать? Мне-то с одной рукой не справиться. Я бы прислал Пашку помочь, да он ввечеру уехал в Воронопашино за фельдшером: корова у нас заболела. Боюсь ящура.

– А коровы разве болеют? – удивился Валерка.

– Еще как! Жалко смотреть на нее: слезы в глазах и мычит не переставая.

Они сидели на борозде, отдыхали, переговаривались и не заметили, как подошла Витина мать.

– Во, Алексеевна! Ты откуда взялась? – удивился председатель.

– Так мы приехали собирать картошку. Вон, две телеги ребят, даже малыши.

Она глянула на сына и поняла, что за плугом шел он.

– Никитич, давай-ка я встану вместо сына: мал он еще, слаб…

Витька тотчас сообразил, как тяжело будет матери идти за плугом и перетаскивать его с борозды на борозду. Он запротестовал:

– Ма, ты что, какой я слабый! Спроси Никитича, как я управлялся с плугом! Потом еще подучусь, совсем станет легко, как Пашке! Правда, Никитич?

– Правда, правда, Алексеевна! – Председатель лукаво улыбнулся. – Он у тебя ловкий, смышленый. Не волнуйся, справится!

Когда кончилась борозда и Виктор хотел перебросить плуг, подошла Эльза. Глядя на его взмокшую рубашку и покрытый крупными каплями пота лоб, она сняла с головы косынку и стала вытирать ему лицо, приговаривая:

– Бедненький, устал, наверное… Как мне жалко смотреть на твои мучения!

Это было уже слишком – при всех его называли «бедненьким».

– Ничего я не устал! – Виктор сердито посмотрел на девочку.

Но, словно откликнувшись на слова Эльзы, Никитич объявил перерыв.

Оставив в борозде плуг, Витька набрал большую охапку травы, бросил ее под куст и в своей грубоватой манере сказал Эльзе:

– Ну, чо стоишь? Это тебе, садись, отдыхай! – И, застеснявшись, отошел в сторону и лег на собранную картофельную ботву.

– Нет, Витька, я хочу, чтобы вы с Валеркой сели рядом со мной!

В голосе Эльзы прозвучали властные нотки.

Валерка словно ждал этой команды и сразу плюхнулся на траву.

Витьке его стремительность не понравилась: «Расселся, словно для него приготовили!»

– А ну вас, я лучше пойду, искупаюсь.

Про Кибитку уже забыли, словно его и не было. Но спустя несколько дней он, словно домовой из печки, снова неожиданно появился у входа в кухню.

Польди отворила дверь, чтобы вылить остатки чая на землю. Но, увидев на ступенях Кибитку, замерла от неожиданности.

– Чем накормишь? – не здороваясь, спросил старик.

– Да ничем. Еще ничего не готовила, – ответила повариха.