Мадригаль встречали прибывавших гостей. У каждого была своя роль. Луиза относила ослов, на которых приезжали посетители, в специально выделенное для них место. Камило у парадного входа менялся в размере так, чтобы заглядывать каждому пришедшему в глаза и тепло его приветствовать. Он пожимал гостям руки и провожал внутрь. Когда люди оказывались в патио, дом забирал у них верхние вещи и головные уборы, после чего они двигались к арке. Исабела осыпала каждого гостя цветочными лепестками. Она и не подозревала, что за ней с обожанием следит Мариано. При виде того, как хозяева украсили волшебное жилище, горожане восхищённо присвистывали.

Дверь Антонио наверху лестницы мерцала, переливаясь. Когда дети пытались взбежать по ступеням, чтобы разглядеть её поближе, лестница превращалась в горку. Взбудораженные ребятишки съезжали с неё на пол снова и снова.

Мирабель отвела Антонио в вестибюль, где должна была начаться церемония. Едва завидев Антонио, домашние поспешили к нему.

– Папито! Вот ты где! Готов к грандиозному представлению? – спросил дядюшка Феликс.

– Ты только посмотри, совсем взрослый, – произнесла тётушка Пепа, чуть не плача и создавая при этом грозовую тучу.

– Любовь моя, ты его намочишь, – заметил дядюшка Феликс.

Камило обратился в дядюшку Феликса.

– Папа тобой гордится, – сказал Камило, пародируя Феликса.

– Совсем на меня не похоже, – пожаловался дядюшка Феликс.

– Совсем на меня не похоже, – передразнил его Камило.

Долорес наклонила голову вбок, словно прислушиваясь к доносившемуся издалека звуку, затем вышла вперёд.

– Бабушка говорит, пора.

Тётушка Пепа наклонилась к Антонио и поцеловала его.

– Вперёд, Тонито! Мы ждём у твоей двери.

– Ладно, идёмте! – радостно воскликнул дядюшка Феликс.

– Ладно, идём... – начал повторять Камило по-прежнему в обличье отца, но дядюшка Феликс увлёк его за собой.

Раздалась барабанная дробь. Во двор вышла бабушка Альма. Держа волшебную свечу, она обратилась к толпе домочадцев и горожан.

– Пятьдесят лет назад, в самую страшную для нас минуту, эта свеча благословила нас чудом, – произнесла бабушка. – И величайшей честью для нашей семьи было и остаётся использовать наши способности во благо дорогой сердцу общины. Сегодня вечером мы вновь собрались вместе, чтобы увидеть, как ещё один из нас выходит на свет, чтобы мы им гордились.

Толпа издала восторженные крики, и занавес распахнулся, открывая взглядам Антонио, который стоял совершенно один. Казалось, ему было жутко страшно. В воздухе повисла тишина – Антонио не пошевелился. Дом попытался его подбодрить, но Антонио не сдвинулся с места. Все взгляды были обращены на него, а он стоял как вкопанный. Он повернулся к Мирабель и протянул руку. У Мирабель засосало под ложечкой. Она знала: бабушке это не понравится. К тому же её не отпускало воспоминание о собственной церемонии дара. О провале. Что, если её невезение как-нибудь передастся Антонио? Она взглянула на державшую свечу бабушку, затем снова на Антонио. Она разрывалась на части.

– Не могу... – шепнула она Антонио.

– Ты мне нужна, – шепнул Антонио в ответ.