– У вас красиво. Я люблю красивое. [Он еще и «артист»!]. Надеюсь, вы и невесту мне подберете с хорошими внешними данными. Я больше брюнеток люблю.

– Женщина покрасит для любимого волосы в такой цвет, который ему нравится, не беспокойтесь. Павел Семенович объяснил вам, как я работаю?

– Да. Только давайте сначала про оплату договоримся. Материально я человек обеспеченный. Могу соответствовать на уровне Кучумова.

– Вы тоже по торговой линии?

– Скажем так – по хозяйственной. Устроит вас такой же гонорар, какой вам заплатил Павел Семенович?

– Меня устроит любой гонорар. Даже нулевой, – озадаченно сказала Мария Кондратьевна. «Креативист-артист» не должен был бы так акцентировать материальный аспект – сразу бы заинтересовался спецификой поиска невесты. Вероятно, сказывается прагматическая профессия.

– Да бросьте вы – нулевой. Обижаете. Пал Семеныч говорил, что в первую годовщину свадьбы принес вам в конверте пять тысяч. Если буду доволен женой – мне это запросто. Договоримся на таких условиях?

– Хорошо.

– Не хорошо, а отлично и даже замечательно. – Кочанов сунул руку во внутренний карман. – Потому что пять тысяч рублей, гражданка Епифьева, это уже «особо крупное». Вы только что подтвердили показания, данные на допросе гражданином П.С.Кучумовым.

– На каком допросе? – удивилась Мария Кондратьевна.

– В УБХСС. Давайте я теперь представлюсь по всей форме. Оперуполномоченный Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности старший лейтенант Кочанов.

На ладони лежала книжечка с печатью и фотографией.

– Мы взяли Кучумова за разные шахер-махеры, ему ломится от пяти до пятнадцати – это уж как прокурор запросит. Но товарищ подполковник сделал арестованному выгодное предложение. Сдавайте, говорит, Пал Семеныч, всех нарушителей соцзаконности, кого знаете. За каждого, кого принесете в клюве, вам от прокурора будет скощуха. За крупную рыбу по году, за среднюю по полгодика, за мелочь – по месяцочку. Вот Кучумов и старается. Ему до пятилетнего срока немножко дотянуть осталось. Вспомнил про сваху. Дальше у нас с вами неинтересно будет. – Старший лейтенант вздохнул. – Сейчас поедем в отдел. Будем показания снимать. Очная ставка со свидетелем, то-сё. Соберите сумку. Ночевать вы будете в другом месте.

– Как интересно! – воскликнула Епифьева. – Мой отец тоже был криминалистом. И как печально.

– Что вы попались? – ухмыльнулся милиционер.

– Нет. Что вы расходуете свою жизнь на дело, к которому не имеете ни вкуса, ни призвания. Мой-то отец свою работу любил. А вы своей томитесь.

– С чего вы взяли? – изумился Кочанов.

– Вернее так. Вы блестяще, с увлечением изобразили клиента. Очень убедительно разыграли смущение. Ввести в заблуждение меня – это дорогого стоит. Но стоило вам скинуть маску, и в глазах появилась скука. Вам не нравится милицейская работа, вам нравится лицедейство.

– Протоколы да отчеты-рапорты писать – занятие, конечно, кислое, – пожал плечами оперуполномоченный. – Но куда деваться? Работа она и есть работа.

– Как «куда деваться»? – рассердилась Мария Кондратьевна. – Сколько вам лет, Сергей?