Что может быть хуже для мужчины, чем неспособность защитить любимую женщину?

Эта мысль полоснула ножом.

Он действительно подумал «любимую»?

Хотя чего удивляется? Конечно, любимую. Только она возродила в нём всё, что, казалось, погребено под слоем снега и льда. Он всё это заслужил. Ещё очень давно. А сейчас даже не может защитить ту, кому обязан новым теплом в груди.

Ингемар застонал от боли, не столько физической, сколько душевной. И так понятно, что ему недолго осталось. Каверон, или как там его, действительно хорошо подготовился – магия в этих стрелах такая, что завалила бы любого демона.

Остаётся что? Помереть в Кнерских снегах? Видимо так. И хорошо, что его никто не видит.

Жаль только слуг. Они были верными ему, сколько себя помнит. Теперь им прямая дорога за ним.

Всё быстрее теряя силы, Ингемар, наконец, расслабился. Какой смысл дёргаться, если всё равно он даже веки поднять не может. Забвение. Скоро придёт долгожданное забвение и избавит его от этого жгучего, невыносимого стыда. Он разъедает душу, как соль ледышку.

Как же больно…

Как больно знать, что Аделина в руках другого. Того, кто недостоин даже её ногтя. Кто никогда не сможет оценить, насколько она удивительная. Он бы на всё пошёл, лишь бы спасти её. Он и пошёл – отдал себя. Глупая малышка, она должна была бежать, не оглядываясь. Забыть обо всём и мчаться быстрее ветра.

Зачем вернулась? Что хотела сделать? Помочь? Какой ценой? Он не сможет принять от неё такую помощь. И в итоге оба проиграли. Она в лапах твари. Он умирает от истощения и ран, а его верные слуги следуют за ним…

Тело стало медленно замерзать. Это оказалось давно забытое чувство, он ведь так давно не испытывал холода. Но Аделина всколыхнула в нём всё, и сейчас, по иронии судьбы, ледяной демон, израненный и обессиленный, замерзает в снегу.

Скоро…

Совсем скоро всё прекратится…

Уйдёт жгучий стыд и страшное чувство беспомощности…

Ещё немного…

Надо подождать…

Неожиданно по всему его телу прокатилась обжигающая волна. Она оказалась такой горячей, что Ингемар стиснул зубы и захрипел от боли. Так горячо, так опаляюще жарко ему не было очень давно. Он успел забыть это чувство.

Едва он оправился от жара, как новая волна прокатилась с удвоенной силой, проникая под кожу, заставляя всё внутри буквально вскипать. Терпеть боль стало почти невыносимо и Ингемар зарычал.

Что это? Новая пытка? Новое наказание за его старую ошибку? Разве он недостаточно наказан? Недостаточно раскаялся и потерял?

Очередной вал огня прокатился от пяток до самой макушки, впитываясь в тело до самых внутренностей, обжигая неистово и дико.

– Ррраааа!.. – проревел Ингемар, от боли видя цветные вспышки перед глазами.

Он что, умирает? Это такая изощрённая смерть? Видимо, всего, что было – недостаточно. Нужно, чтобы он ещё сильнее страдал. Если так, он готов. Пускай, он вынесет, и наконец избавится от мысли о том, что не смог защитить Аделину. Остальное не важно.

Жар в теле всё усиливался. Он проникал в поры, расплавлял льдинки в коже, заставлял сердце стучать сильнее, а кровь – быстрее течь по венам.