Появившаяся вслед за «Перезвонами» пластинка «Третья чаша», как теперь известно, стала последним «номерным» студийным альбомом «Неприкасаемых», хотя группа проработала с Гариком аж до 2013 года. «Третью чашу» презентовали 15 ноября 2005-го в многотысячном столичном спорткомплексе «Олимпийский» в рамках бурного празднования десятилетия «Неприкасаемых». На сцену вместе с юбилярами выходило столько знаменитых дружественных коллег, что могло показаться, Горыныч хочет устроить акцию «Все это рок-н-ролл-2». Андрей Макаревич, Вадим Самойлов, Александр Ф. Скляр, «Чайф», Сергей Галанин, Сергей Воронов, Пелагея и… группировка «Ленинград». Появление Шнура в данный вечер было абсолютно оправданным и все же слегка неожиданным. Ведь относительно недавно Гарик говорил о своем разочаровании тем, как развивается шнуровский проект. Но вот он снова «жег» с Серегой. «Третья чаша» открывалась их совместным ритм-энд-блюзом «Оборотень с гитарой». Такого протестного и конкретного Горыныча не доводилось слышать даже в середине 80-х. В сочетании с органичным матерком и сатирическим даром Шнура песня приобретала убойную силу и азартность. В две глотки Гарик и Серега «рубили правду-матку»: «А мы хотели спросить: А как насчет свободы? А? А?»/Нам ответили: «Идите на хуй, уроды!»/Мы пытались кричать, что у нас есть права./Нам сказали: «У вас в кармане трава!»/Нам дадут восемь лет за какой-то косяк,/А у того, кто мне подкинул, всё будет ништяк./Он работает в Думе, он живёт на Канарах./Я на курортах Сибири загораю на нарах,/Но я еще не старый! Я – оборотень с гитарой!/Я еще не старый! Я – оборотень с гитарой!» И в концовке: «Этот новый порядок – вечный старый режим,/Чтоб очко размеренно делало жим жим-жим-жим-жим-жим-жим,/Но из нас не сделать казематную вошь/Но хоть бей, хоть режь – не наебёшь! Не наебёшь!»
Что бы ни говорил Горыныч когда-то о различии между ним и «Ленинградом», харизматически и энергетически они со Шнуром совпадали идеально (недаром и сегодня эти «перцы» общаются при любой встрече, как давние дружбаны). В дальнейшем Сергей кое-что изменил в подаче своего проекта, но в первую «ленинградскую» пятилетку его творчество не без оснований казалось переосмыслением и развитием того, что делали прежде «Бригада С» и отчасти «Неприкасаемые». Однажды Гарик попытался мне объяснить, почему он вновь проникся симпатией к Шнуру. «Я – не прекраснодушный человек и как-то врубаюсь в суть мироздания, в эту вселенскую справедливость. Все мои личные вопросы к Сереге закрыты, поскольку я понимаю – для чего и почему делается тот или иной авторский ход. Все мы в полной мере несвободны, все – заложники каких-то обстоятельств. Хотелось бы мне, чтобы Сережка продолжал ту линию, которая проявилась у него в теме «Мне бы в небо»? Уже неважно.
Он сделал свой выбор, это его жизнь. И то, что он делает в музыке, – делает честно. А его колоссальная сегодняшняя популярность показывает, что все справедливо. Любые времена проходят, и у них есть свои герои. Каждый из нас был героем своего времени. И я, условно говоря, был Серегой Шнуровым, и Шевчук был, и Костя Кинчев, и Петя Мамонов. И, разумеется, Андрей Макаревич и Боря Гребенщиков. Все были. У каждого есть свой период наивысшего подъема, круче которого не будет. Это происходит один раз. Публика устроена так, что дальше хочет чего-то следующего.