В следующей нашей беседе я еще раз «качнул» Гарика денежным вопросом: много ли раз ты блефовал, называл цену наудачу, понимая, что она завышена? Его ответ снова получился длинным и эмоциональным.

«Игра в кошки-мышки, так или иначе, в любом бизнесе существует. Но денежный блеф – это коробейничество, жлобство. Один раз ты сможешь кого-то обмануть, а больше – нет. Зарабатывая сам, дай возможность заработать и другому человеку. Соблюдение такого принципа держит некоторых музыкантов не с директорами, а именно с промоутерами целые десятилетия. Это честные взаимоотношения. Расставание с промоутером происходит, если он сам тебе говорит: к сожалению, я не могу выполнить такие-то требования. А ты отвечаешь: а я не могу согласиться на другие условия. Даже если мы друзья. Потому что, если я сейчас уступлю тебе как другу, завтра десять менее близких мне людей из сообщества промоутеров об этом узнают и логично поинтересуются: а почему для нас другие условия? Это несправедливо!

Все имеет свою цену, и у каждого своя стратегия. Ты знаешь, как я отношусь к своим концертам. Я себя, на хер, никогда не жалею. Без шуток. Моя задача «подохнуть» на сцене, и я стараюсь ее честно выполнять. А это не три копейки стоит. Потому что жизнь стоит дорого, самоотверженность, не только моя, а всех ребят, которые со мной работают, – стоит дорого. Вот за это люди и платят деньги. За три копейки можно играть тридцать концертов в месяц, в совокупности выйдет примерно та же сумма. Но я сыграю пять и в каждом «гореть» буду, что, собственно, и делаю четвертый десяток лет. Поэтому сейчас у меня есть яхты, квартиры, машины… Так ведь любой из моих известных коллег может себе это позволить. Некоторые и больше могут. Просто я свои «элементы роскоши» не скрываю, люблю их и всегда повторяю – в гробу карманов нет. Я стараюсь позволять себе все, что в пределах моих желаний и возможностей. Это же клево, приятно.

Пусть кто-то в растянутом свитере станет нудить в мою сторону: «у-у – пидарас». А какой-то, условно – новый Гарик, посмотрит на меня и скажет: я тоже хочу победить. Со временем у меня появится то-то и то-то. И это круто! Он же сделает это не для себя, а даст Бог, для своей семьи, детей. И эти деньги – честные. Мы же не перепродаем что-то, не «распиливаем». Зарабатываем собственными идеями, талантом, самоотверженным трудом. Это довольно редкая штука в России, здесь так не принято».

Следуя изложенным принципам, Горыныч в 2007-м пополнил свой «имущественный фонд» прекрасной квартирой в Калининграде – том самом, где в первой половине 1990-х пел в главном городском соборе, расставаясь с «Бригадой С». Для всех, кто «не в теме», данная покупка выглядела немного странно. Сотни преуспевающих россиян в это время уже активно приобретали недвижимость в Европе и Америке (и музыканты тут были в первых рядах). У Гарика яхта «проживала» в уютной хорватской марине, и, по логике, ему стоило бы приглядеться к жилью в этой приятной балканской стране. Но он «бросил якорь» в бывшем Кенигсберге. «Произошло все спонтанно и просто. У близкого друга нашей семьи калининградца Максика Ибрагимова, который помог мне когда-то с организацией концерта в соборе, был юбилей. Мы приехали к нему большой компанией: я с Ольгой, Мишка Ефремов, Никита Высоцкий, Димка Харатьян. Остановились в гостинице в любимом Светлогорске. Перед праздничным вечером Ольга отправилась в один из местных салонов сделать прическу. Вернувшись, рассказала мне, что увидела по пути три красивых новых дома, построенных на горе. Предложила поехать их посмотреть. Я отказался. Зачем, мол? Она говорит: «Может, квартиру там купим?» Я ответил: «Если хочешь, давай купим. Какие проблемы?» Другой наш друг Ростик Конопельный быстро выяснил, что свободные квартиры там еще есть. Одну из них мы и выбрали. Потом довольно долго делали в ней ремонт. Наш Сашка фактически вырос в Калининграде, проводил там все каникулы. Нам нравятся те места, и захотелось, чтобы Настя тоже там провела свое детство. Так и вышло. А сейчас, если кто-то захочет эту квартиру купить, мы готовы продать. Жилье отличное».